Его не сделали преданные королю артиллерийские офицеры-роялисты из крепостных пушек Гренобля, направленных жерлами на Наполеона. Пушки были заряжены картечью, но вокруг офицеров стояли и молча смотрели на них угрюмые канониры. И, видать, очень нехорошо они смотрели и очень страшно молчали, потому никто из офицеров-роялистов так и не рискнул взять в руки фитиль.
В Лионе генерал Макдональд тщетно пытался за большие деньги найти среди городских подонков хоть кого-нибудь, кто согласился бы выстрелить в императора или пырнуть его ножом на улице. Не обнаружив таковых, он поклялся убить императора лично. Но когда увидел толпы горожан и солдат, ревущие: «Да здравствует император!», начал смутно догадываться, что в данной ситуации исполнение подобной клятвы вряд ли будет признаком большого ума.
Во всей Франции тогда не нашлось ни одного человека, который бы сделал выстрел или нанес удар кинжалом. Страшно одному выступать против всей Франции.
Глава 5 ДРУГОЙ НАПОЛЕОН
Когда в разговоре со случайной старушкой на дороге Наполеон в шутку назвал себя тираном, в его шутке «была доля шутки». Он действительно сосредоточил в руках необъятную власть. В конце жизни Бонапарт так объяснял это своему английскому доктору, который упрекнул Наполеона в отсутствии свободы печати:
— Конечно, во Франции отсутствовала та свобода дискуссии, которая свойственна Англии, хотя иногда я встречал в сенате очень сильное противодействие. Действительно, в стране было не так уж много свободы слова и свободы печати, но что я мог поделать с банкиром или другими независимыми лицами, которые противодействовали принимаемым мною мерам?.. Я не отрицаю, что старая конституция Франции была скверной и требовала значительных изменений, но когда я вернулся с Эльбы, конституция, которую я вручил французам, была прекрасной, и единственным ее недостатком было то, что я оставил себе слишком мало власти… Я не мог запрятать человека в тюрьму, наложить штраф, ввести налоги или взимать их с лиц, освобожденных от воинской повинности; к тому же по конституции был введен закон о свободе печати.
Передышка на острове Эльба дала Наполеону возможность вырваться из беличьего колеса войн и государственной работы, немного подумать, а кое-что переоценить. Поэтому, перед тем как покинуть остров, Наполеон заявил сопровождающим, что теперь его политика будет иной — направленной в сторону большего либерализма и бол ьших гражданских свобод.
Вообще всю свою жизнь он шел к тому, о чем сказал незадолго до смерти: «Я собирался создать такую Европу, в которой граждане имели бы одну и ту же национальность и могли бы перемещаться из одного конца Европы в другой с одним паспортом…»
Это было заявлено постфактум, поэтому многие историки полагают, что Наполеон придумал такую версию уже на Святой Елене, а на самом деле он «стремился к мировому господству». Историкам, конечно, виднее, чем Наполеону, куда тот стремился. Поэтому примем их версию, а не наполеоновскую. Ведь кто такой Наполеон? Так, мелкая сошка. Не ведал, что творил… А историки — это же умищи!
Но и тогда получается, что Наполеон объективно двигался в направлении, которое обозначил на Святой Елене как конечный пункт — к той Европе, которую мы видим сегодня. Отсутствие государственных границ, стандартизованное социальное пространство, свобода печати, свобода совести, секуляризация государства, опора на науку.
Вопрос в другом: мог ли он довести этот проект до конца?
Придя в Париж, Наполеон не только дал Франции новую конституцию, которая на национальном плебисците была принята абсолютным большинством голосов, но и наговорил много слов о мире, понимая, что нация истощена. Однако как раз мира-то он дать Франции не мог. Потому что союзники, которые в это время как раз делили в Вене его наследство, мгновенно перестали ругаться и решили вновь вступить в борьбу с возвратившимся императором.
При этом они всерьез называли Наполеона угрозой для мира в Европе! Странная психологическая аберрация. Как будто это Наполеон сколачивал антифранцузские коалиции одну за другой!.. Он их просто разбивал, каждый раз «штрафуя» зачинщиков войны территориальными ущемлениями, чтобы впредь неповадно было. Но, видно, мало наказывал, раз буквально через год-другой возникала новая коалиция. Защищаясь, Бонапарт побеждал своих врагов и тем был виноват в их глазах.
Иногда антифранцузские коалиции называют антинаполеоновскими, стараясь отвести глаза от Европы на фигуру Бонапарта, который, типа, и был причиной всех зол. Забывая при этом, что первая антифранцузская коалиция сложилась еще «до Наполеона». Напомню, душой первой коалиции была русская царица Екатерина II. Именно она в борьбе с французской революцией сделала ставку на интервенцию. Она списалась с прусским и австрийским дворами, призвав их напасть на Францию. Неудавшийся побег короля Людовика из Франции был тоже организован на русские деньги.
В 1792 году Екатерина заключает военный союз с Австрией, Пруссией (у тех к тому времени уже был заключен союз между собой) и Швецией. Она пишет записку «О мерах к восстановлению во Франции королевского правительства», в которой провозглашает: «Дело французского короля есть дело всех государей». Наполеона еще нет на исторической арене. А коалиция уже есть.
Вторая коалиция включала в себя Россию, Англию, Австрию. Наполеон ставит точку на этой коалиции под Маренго. Тогда он — всего лишь простой французский генерал на службе у республики, каких много.
Третью коалицию против Франции создают Англия, Россия, Австрия и Швеция. Наполеон снова поднимается, идет и громит коалиционеров под Ульмом и Аустерлицем. Наполеон только-только коронован, а Франция уже в третий раз за небольшой период времени подвергается международному остракизму.
В четвертую коалицию неугомонных государств вместо Австрии входит Пруссия. Наполеон громит Пруссию по всей Пруссии, а русских — под Фридландом.
Весной 1809 года начала складываться пятая антифранцузская коалиция (Англия, Австрия). Наполеон опять покидает трон, берет в руки шпагу и громит противников под Ваграмом.
Шестая антифранцузская коалиция включает в себя Россию, Англию, Австрию и Швецию. Это уже 1813–1814 годы. Наполеон сражается, как лев, но кончается все островом Эльба.
Седьмая антифранцузская коалиция складывается после возвращения Наполеона в Париж и его громогласных заявлений о мире. Но мир союзникам не нужен. Им нужно задавить революцию и по возможности восстановить статус-кво.
И после этого у кого-то поворачивается язык обвинять Наполеона в агрессии и экспансии?.. На протяжении четверти века вся Европа старается задавить социальные инновации во Франции, а виноватым в результате суда истории становится Наполеон! Что ж, победителей не судят. Судят победители.
Отчего же Европа была столь упорна? Отчего ей так хотелось уничтожить завоевания французской революции?.. Уж больно сильно потрясла французская революция умы в Европе. Посол Франции в России так описывал поведение жителей Санкт-Петербурга, узнавших о крушении Бастилии: «Я не смогу выразить энтузиазм, который вызвало среди купцов, мелких торговцев, буржуазии и части образованного общества падение этой государственной тюрьмы и этот первый триумф свободы. Французы, русские, датчане, немцы, англичане, голландцы — все на улицах поздравляли друг друга, целовались, как будто бы они избавились от слишком тяжелой цепи, которая висела на них».
Вся просвещенная Европа дышала идеями революции. И потому старая Европа так хотела это дыхание перекрыть. Пообещав своим соотечественникам мир и предложив мир Европе, Наполеон догадывался, что мира не будет. Союзники объявили его «врагом человечества», видимо, полагая себя лучшими друзьями последнего.
Опять надо было воевать за свободу. Что могла дать своему императору измордованная десятилетиями войн Франция? По всей Франции было чуть менее 200 тысяч человек под ружьем. Но всех сразу Наполеон использовать не мог. Армейские части были разбросаны по всей стране. Только в вечно мятежной роялистской Вандее стояла армия в 65 тысяч человек, и снимать ее было нельзя.
