– А если он разбушуется?
– Выбора нет. – Леверлин огляделся. – Коли уж он начнет все крушить, есть утешение: нас завалит этими великолепными бочками, а если особенно повезет, мы успеем захлебнуться в вине.
Сварог достал кинжал и принялся ковырять пробку, маленькую, покрытую толстым слоем чего-то вроде смолы, почти окаменевшей. Порезал палец, выругался.
– Осторожно, – прошептал за его спиной Леверлин.
– Соскользнуло лезвие, черт… Ну!
– Ну! – откликнулось эхо.
Он поддел пробку острием, надавил, и она, чмокнув, вылетела, описала дугу, укатилась за бочки. Из горлышка сосуда неспешно пополз то ли дым, то ли туман удивительно чистого алого цвета. Сварог едва удержался, чтобы не закинуть сосудик подальше в угол. Дым ширился, но не расплывался, не таял, края его оставались четко очерченными, он взмыл к потолку и постепенно принял облик полупрозрачной человеческой фигуры – понятно, лишенной всякого восточного колорита вроде чалмы или халата. По ней непрестанно пробегали словно бы волны зыбкого холодного огня, она светилась изнутри, мерцала, рдела, как угли в прогоревшей печи, то темнея, то наливаясь алым пламенем. Лицо походило на человеческое, только уши были острые, а подбородок раздвоен, как коровье копыто.
Джинн, колыхаясь под сводами, смотрел на них, а они таращились на него, задрав головы. Леверлин опомнился первым:
– Кто ты?
Глава пятая. Побег по-графски, с участием джинна
– Я – Урак-Омтар, дух огня, – ответил джинн не столь уж и оглушительным, но странно рокочущим голосом, казалось заставившим вибрировать и барабанные перепонки, и череп Сварога. – Это вы меня освободили?
– Мы, – опомнился и Сварог. – Надеялись, что и ты нам поможешь, мы и сами в беде…
– Я знаю закон, – пророкотал джинн. – Его нарушают духи воздуха и воды, они непостоянны, изменчивы, как ветер и вода, но огонь благороден и чист. Если не знаете, кому верить, верьте духам огня… ну и земли, пожалуй. Жив ли еще Шелорис, самый могучий из подлейших и самый подлый из могучих? – Странно, но слова джинна эхо не рождали. Впрочем, Сварог тут же вспомнил, что у призраков и тени не бывает.
– Боюсь, никто у нас не помнит ни его, ни названия страны, где он правил, – сказал Леверлин.
И тут же в головах у них взорвался гремящим эхом хохот джинна.
– Так ему и надо, собаке в черной короне! Его забыли, а я жив! Значит, и Шангара больше нет? – Холодный огонь внутри фигуры вспыхнул ярче, а глаза заполыхали, как паровозные топки.
– А где был этот Шангар? – спросил Леверлин.
– На полуденном восходе континента, – сказал джинн. – Небольшая страна, почти сплошь взятая в кольцо горами и по суше, и по морю, кроме трех мест на побережье, примыкавшая к заливу, где ревели вулканы… – Последнее слово джинн произнес с таким трепетом, с каким фанатки-соплюшки во времена Сварога произносили «Ласковый май».
– Вам это о чем-нибудь говорит? – спросил Сварог.
– Это чрезвычайно напоминает Горрот. Правда, вулканы давно потухли, веков сорок назад… Ну да, все знали, что Горрот вырос, как на фундаменте, на каких-то остатках древней злой магии…
«Эха нет, а круги по налитому в ковшик вину разбегаются, – с удивлением подумал Сварог. – Поди разберись, какая сверхъестественная сила здесь рождена добром, а какая – злом…» Впрочем, амулет на его шее оставался теплым. Значит, пока опасаться нечего.
– Вулканы погасли? – забеспокоился джинн. – Я не могу без вулканов, я дух огня… – И холодный огонь внутри фигуры затрепыхался с удвоенной силой.
– Не паникуй, – успокоил Леверлин. – На островах еще найдется пяток вулканов, без жилья и купанья не останешься… Ах, лорд Сварог, как бы мне хотелось подольше с ним потолковать. Ценнейшие для историков сведения…
– Я соскучился, – сказал джинн. – Хочу на свободу. – Теперь, выбравшийся из сосуда, оглядывающийся, он ни капельки не походил на зануду-архивариуса. И тратить время на пространные разглагольствования был, кажется, не намерен.
– Мы тоже, – сказал Сварог. – Но дело в том, что мы даже не на Таларе…
– И вас сюда посадили, как это у людей принято? – Джинн огляделся. – Дверь без заклятий. Сейчас дуну…
– Стой! – заорал Сварог. – Подожди ты! Нам не из подвала нужно выбраться, а из города…
Джинн снисходительно усмехнулся, деловито присмотрелся к стенам подвала:
– Город сровнять с землей, сжечь или просто развалить? Как желаешь?
– Не спеши, – сказал Сварог как ужаленный. Чем дальше, тем шустрее вел себя джинн, и за ним, оказывается, нужен был глаз да глаз. – Я хочу, чтобы, когда я тебя попрошу, все в городе уснули. Все живое, кроме меня, его, здешней царицы и трех моих матросов. Пусть и марги уснут… Можешь сделать?
– Что еще за марги? – не понял джинн. Выслушав Сварога, кивнул: – Пойду посмотрю.
Он сжался в крохотную алую точку, микроскопический огонек метнулся вверх, к двери.
– Довольно мирное создание, – сказал Сварог, утирая пот. Потянулся к ковшику и сделал добрый глоток.
– Пока ему не приказали развалить город… Судя по старым книгам, дух огня свято соблюдает договоры, но врагам его приходится несладко. Однако у меня, я вижу, хватит времени…
Он проворно налил себе еще ковшик и принялся смаковать. Вниз пронеслась огненная полоска толщиной с иглу, разрослась в джинна.
– Ничего трудного, – пророкотал он. – Это живые существа, не владеющие магией. Смешно, но они чем-то сродни духам огня – внутри у них горит свой огонь… Они уснут. Все уснут, кроме тех, кого ты назвал. Это первое желание?
– Да, – сказал Сварог, нимало не удивленный тем, что и у джиннов встречается чувство юмора. Пусть и специфическое. – Теперь второе – ты быстренько домчишь корабль, на который мы сядем, до места, которое я тебе укажу.
– Третье желание? – Острые уши прижались к черепу, раздвоенный подбородок вытянулся вперед, словно джинн боялся пропустить хоть слово. Словно столь диковинное волшебное существо, как джинн, в принципе могло пропустить хоть слово.
– А вот с третьим придется несколько дней подождать. Идет? Ты просидел пару тысяч лет, что тебе пара дней?
– Я знаю закон, – проворчал джинн. – Что поделать, придется ждать…
Он съежился в искорку, искорка скрылась в сосуде. Сварог спрятал его в карман, испугавшись в первый миг, что одежда вспыхнет, но никакого жара не почувствовал.
– Ну, пошли, – сказал он. – Начнем представление, как только Грайне вернется…
– А какое у тебя третье желание?
– Сам пока не знаю, – сказал Сварог. – Я подумал, что оно нам пригодится в Харлане…
– Толково. Пошли… нет, погоди-ка. – Леверлин осмотрелся, прошел в угол и вышел оттуда, волоча на плече бочонок квортеров в тридцать. – Тяжеленько, но доволоку.
В дороге пригодится.
– Хотите, я набью корабль этими бочками? – раздался приглушенный голос джинна.
– Э, нет, – прокряхтел Леверлин. – Это выйдет третье желание. У меня душа разрывается от тоски по этим бочкам, но постараюсь пережить…
Подниматься по ступеням оказалось несколько труднее, чем спускаться, хотя благодаря выпитому в ногах, да и во всем теле образовалась необычайная легкость. Дневной свет снаружи резанул по привыкшим к сумраку глазам.
Ключница наверху воззрилась на них ледяным взглядом, но промолчала. Леверлин кряхтел, согнувшись,
