городу Жака тоже не могли найти.
В процессе поисков под руку расстроенному королю опять попал незадачливый главный дворецкий, которому решительно не везло на королевское настроение. На него и легла задача навести порядок во дворце, разъяснить всем ситуацию и ликвидировать панику. Самому придворному ситуацию разъяснил лично его величество, в двух предложениях, самыми простыми словами, какие только вспомнил, и добавил напоследок, что для обычной ежедневной уборки никакая магия не требуется, однако во дворце бардак, никто свою работу не выполняет, пол грязный, скульптуры в пыли, на зеркале пятно, и кошки какие-то посторонние бегают. Главный дворецкий в порыве раскаяния и желая немедленно свершить какой-нибудь подвиг во славу короны, бросился лично ловить «постороннего» рыжего кота и гонялся за бедным животным, пока оно не нашло спасение в объятиях Камиллы.
Ближе к вечеру, когда вернулась с работы Тереза и отперла дом, выяснилось наконец, куда подевались Жак и Мафей. Как сообщалось в записке, заботливо оставленной на столе, оболтусы находились в гостях у Кантора в замке Муэрреске, а за Терезой обещали заскочить вечером и забрать прямо из дому. Стоит ли уточнять, что ни вечером, ни позже никто за Терезой не заскочил.
Оставив мысли о пропавшем кузене и искренне надеясь, что в случае чего Кантор за всеми там присмотрит, его величество прыгнул в карету и отправился к драконам. Благо теперь они обитали под боком, почти у самой столицы, вблизи развалин замка Вианд. После происшествия у Оплота Вечности Аррау лично слетала взглянуть на новую пещеру, и бедный Хрисс получил от супруги за все сразу: за неудачно выбранное место, за темпы строительства, за обман насчет времени на дорогу, а заодно и за корзинку листьев на рабочем месте. Новую пещеру, место для которой выбирали более тщательно, дракон выкопал за три луны, вдохновленный пинками супруги. Теперь при желании в гости к зубастой парочке можно было наведаться и без телепорта.
Так как изгнаннику Хриссу являться в стаю было строго запрещено, с дипломатическим визитом отправилась Аррау, строго-настрого наказав мужу беречь яйцо, не вставать с гнезда, следить и бдеть и ни в коем случае не позволять себе расслабляться. Если он посмеет хоть понюхать свои любимые листья, последствия будут невообразимыми.
Ночь прошла в обсуждениях и дебатах. Король, его министры и генералы до утра разбирали ситуацию и искали способы с ней справиться. К утру в оружейных уже ковали серебряные мечи, мастерили партии стрел и копий с бронебойными наконечниками и осиновыми древками.
День грядущий обещал быть ничуть не лучше.
Король в последний раз взглянул вслед отъезжающей кавалькаде, и неприятное воспоминание шевельнулось под самым сердцем. Казалось бы, сколько раз он отправлял кузена Элмара на войну или в опасные походы, но почему-то вспомнился тот единственный случай, который окончился трагедией. Совсем расклеился. Подумаешь – всего одну ночь не поспал, это же не причина…
Шеллар развернулся и направился к дворцовой лестнице. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Кира тоже оказалась в Лондре или Поморье, но, во-первых, было бы неразумным отправлять в дальний путь женщину, которая со дня на день должна родить, а во-вторых, если уж Кира куда-то и уедет, то организовать отъезд следует так, чтобы никто не знал, когда и куда она отправилась и с какого места начинать поиски. Помня, во что ему обошлось пусть даже ложное похищение супруги полгода назад, Шеллар хотел надежно обезопасить и себя, и ее от повторения подобных несчастий.
А еще ему требовалось хорошенько подумать над выбором достойного убежища для королевы, так как Лондра представлялась не самым удачным вариантом. Что-то подсказывало Шеллару, что в ближайшее время захватчики привезут еще одну такую же установку и разместят дальше к северу. А может, и не одну – кто знает, сколько их всего. Сам бы он на месте Горбатого точно подстраховался. Так что, вполне возможно, зря бедные маги с таким энтузиазмом рванули на север.
Задумавшись, его величество споткнулся и чуть не наступил на знакомого рыжего кота, который с отчаянным мявом вывернулся из-под королевского сапога и рванул прочь, за ворота, словно пытался догнать уезжающих магов. Вслед беглецу неслось жалобное «кис-кис» пополам с укоризненными причитаниями. Видно, чем-то глянулся Камилле шкодливый котяра.
В скромных владениях товарища Кантора о вселенской катастрофе еще никто ничего не знал. Мафея утешали всей деревней, даже сам Кантор отнесся к несчастью принца с максимально возможным сочувствием. Ольга и Жак хором уверяли юного эльфа, что ничего страшного не случилось, вот приедет домой, сходит к Азиль, глядишь – Сила и вернется. А в глубине души с ужасом представляли себе грядущую поездку на лошадях, которая, по идее, должна была занять два дня, на практике же, учитывая мастерство обоих наездников, могла затянуться и на все четыре. Жак заикнулся было насчет подождать, пока их хватятся и пришлют телепортиста, но Кантор убедительно, хотя и коротко, объяснил, что верхом они доедут быстрее. Маэстро торопился – в субботу давали «Юность волшебника», и ему кровь из носу требовалось быть в Даэн-Риссе.
Только на следующий вечер, в том самом трактире, где Кантор надеялся найти четвертую потенциальную жертву своего чудесного исцеления, путники узнали об истинных масштабах массовой утраты Силы. Мафей, убедившись, что никакая нимфа ему не поможет, опять разревелся и с горя нахлестался вина. Кантор, поняв, что к субботе никак не успеет на спектакль, жутко расстроился, матерился минут пятнадцать и с горя нахлестался виноградной водки. Жак, осознав, что ехать верхом придется до самого Даэн-Рисса, тоже, разумеется, расстроился и, соответственно, не отстал от товарищей. Официантка, о которой так беспокоился Кантор, ничуть не выглядела несчастной, никаких последствий памятной ночи в себе не обнаружила, зато нагло приставала к знойному кабальеро, полностью игнорируя наличие законной супруги. Расстроенная Ольга, которая страдала ничуть не меньше товарищей, но вынуждена была блюсти трезвый образ жизни, вскоре не выдержала и высказала все, что думает о пьяницах, страдальцах и непотребных халявах, охочих до чужих мужей. Девица обиделась, высказала в ответ о недостойных обманщиках, которые морочат головы порядочным девушкам, а сами потом оказываются женаты, и отстала.
Пьяницы и страдальцы ничуть не покаялись и на следующее утро были подобающе наказаны средней тяжести похмельем.
Обсудив дальнейший маршрут, решили все-таки заехать в Арборино. Жак надеялся, что мэтр Максимильяно как-то поможет им добраться быстрее (Ольге очень интересно было – как?), а Кантор рассчитывал пополнить запас наличных, которых даже при известной экономии до Даэн- Рисса не хватило бы.
К утру субботы новости уже распространялись по континенту с обычной скоростью. Известие о разгроме эгинской армии вблизи поселка с символичным названием Большой Афедрон дошло до Шеллара III всего через шесть часов после события. На этот раз нескольким особо везучим (и не особо отважным) удалось спастись бегством, и мировая общественность получила свидетельства очевидцев.
Сражения как такового не было – враги напали под покровом темноты, когда войско расположилось на ночлег и большинство солдат крепко спали после дневного перехода. Вампиры атаковали часовых, бесшумно возникнув из тьмы с нескольких сторон одновременно. Кто-то все же успел поднять тревогу, но результат больше походил на панику. Когда командирам удалось собрать уцелевших солдат в более или менее организованные группы и несколько нападавших все-таки попали на копья с осиновыми древками, вампиры отхлынули, как темная штормовая волна, а их место заняли несколько самоходных повозок, оснащенных невероятным оружием. Судя по описанию, речь шла о пулеметах.
Затем подошел маг, и повторилась история с поднятыми мертвецами в Кастель Агвилас. На этот раз поблизости не оказалось экзорциста инкогнито. Армия была уничтожена полностью.
Понимая, что королевство обречено, вдовствующая королева Андромаха сделала единственно разумное, что было в ее силах, – спасла детей, часть населения и весь военно- морской флот. В тот же день, наскоро загрузившись, из Гелиополиса и ближайших портов вышли целые флотилии и взяли курс на Мистралию.
Ближе к ночи королевский приказ достигнет западного побережья, и к утру
