– Я подумал, тебе понравится идея побывать в поместье Грейстоу, посмотреть места, где прошло мое детство.
Флоренс удивленно поморгала, а потом улыбнулась в ответ.
– О, с удовольствием! Как ты угадал, что я мечтаю отдохнуть от Лондона? – Она бросилась к Фреду и взяла его за руку.
– Если ты не слишком хочешь, можешь отказаться. Решение за тобой.
Было что-то в его глазах такое, что насторожило Флоренс, но это что-то сразу исчезло, и она не смогла прочитать мысли Фреда. Ей показалось, что все, что он говорит, – он произносит против собственной воли.
– Что это значит? Я же согласилась, – спросила девушка, всматриваясь в лицо Фреда. – Или это ты не хочешь ехать?
– Ну конечно, я хочу! Просто я думал, ты будешь расстроена тем, что пропустишь окончание лондонского сезона.
На сей раз Флоренс рассмеялась вполне искренне.
– Да я готова заплатить за то, чтобы пропустить его! Но что с тобой, Фред? Ты так бледен!
– Вчера в клубе я немного перебрал, – признался тот, отстраняясь и запахивая пиджак. – Пойду спрошу у лакея Ипатии, нет ли у него средства от похмелья.
С этими словами он выскочил из кабинета так быстро, словно за ним гнались. Флоренс озадаченно смотрела ему вслед.
– Как странно. Обычно он знает свою норму.
– Полагаю, он отмечал с друзьями свою помолвку.
Объяснение прозвучало немного фальшиво, и Флоренс показалось, что Эдвард пытается утаить от нее какие-то детали своего разговора с братом. Ей стоило задаться мыслью, что они скрыли от ее ушей, но само присутствие графа волновало ее и рассеивало сомнения.
– Приказать принести прохладительные напитки? – спросила она, чтобы прервать молчание.
– Нет, – коротко ответил Эдвард. По какой-то неведомой девушке причине тон графа был злым. Он даже не извинился и продолжал молчать.
– Тогда еще бренди? – сделала она еще одну попытку. Он покачал головой и уставился на нее, словно намереваясь что-то спросить. Наконец он решился:
– Ты ведь счастлива?
Вопрос безмерно удивил Флоренс. Что побудило графа спрашивать об этом? Правила хорошего тона запрещали столь личные вопросы. Охваченная странным волнением, Флоренс ответила:
– Конечно, я счастлива. Как мне не быть счастливой: Фредди настоящий джентльмен и прекрасный человек.
Эдвард не удержался и фыркнул. Ответ показался ему забавным и глупым.
– Что ж, рад слышать. Всегда хотел, чтобы будущая жена брата оценила его достоинства, – раздраженно сказал он.
– Даже больше, чем ты думаешь, – ответила Флоренс с вызовом.
Сами не понимая как, они оказались очень близко друг к другу – почти нос к носу, и теперь гневно смотрели друг другу в глаза. Флоренс ощущала смесь запахов, исходящих от него – бренди и одеколона, – и это дурманило ее и горячило. Будь он проклят, ну почему только он кажется ей настоящим мужчиной из плоти и крови!
– Если ты причинишь Фреду боль... – начал граф.
– Я?! Я причиню ему боль?! И это говоришь мне ты, который... – Она закрыла рот ладонью и уставилась на Эдварда. Настоящая леди никогда не станет напоминать будущему родственнику о страстных объятиях в оранжерее у Вэнсов.
Только Эдварду, похоже, было наплевать, будет ли Флоренс чувствовать себя леди.
– Нет-нет, – очень медленно сказал он. – Закончи, что хотела сказать. Я, который – что?
Флоренс отвернулась так резко, что ее юбки задели ноги графа.
– Ничего особенного. Все это просто ерунда!
– Неужели совсем ничего особенного? Совсем ерунда? – спросил Эдвард ей в затылок.
Вдруг он схватил ее за талию и притянул к себе. Дыхание обжигало ей шею, его руки стискивали ее с невероятной силой. И как это она еще может дышать? Грудь часто-часто поднималась, сердце не умещалось в грудной клетке, и потому стучало где-то в горле, норовя выскочить наружу. Ей было жутко.
– Флоренс, – прорычал граф, разворачивая ее к себе. Ноздри его раздувались, словно он был диким животным. Не дав ей вздохнуть, Эдвард прижался губами к ее губам, так жестоко, словно пытаясь завоевать и подчинить. Флоренс отталкивала его руками прочь, пока пальцы сами собой не стали цепляться за пиджак и тянуть на себя. Девушка обхватила руками его шею, перебирая волосы на затылке, а он целовал ей лицо и повторял, как заведенный, ее имя.
Даже в самых смелых своих мечтах Флоренс не представляла, что будет так яростно отвечать на запретные поцелуи. Она чувствовала, как Эдвард сжал ее ягодицы, прижав ее бедра к своим, что-то твердое толкало ее между ног и почему-то хотелось тереться об это что-то, невзирая на слои ткани и доводы разума. И тогда она стала молить графа сделать с ней все, что ему захочется.
В этот момент он резко отстранился, почти оттолкнув ее от себя. Его темные глаза зло смотрели на
