— С переменным успехом: когда да, когда нет. То ли зрение подводит, то ли текст такой особенный.
— Глаза у тебя всегда были зоркие. Даже в детстве ты могла видеть то, чего никто не замечал.
— То есть как?
— У тебя был стеклянный круг, который сделал Черепашье Сердце, и ты смотрела в него, как будто видела другие миры.
— Ха! Наверное, всеголишь любовалась своим отражением.
Они оба знали, что это неправда, и Фрекс — в кои-то веки — так и сказал:
— Нет, на себя ты смотреть не любила. Ты терпеть не могла свою кожу, свои угловатые черты и странные глаза.
— Интересно почему.
— Не знаю. Ты такой родилась. Будто кто-то наложил на тебя проклятие, а через него погубил всю мою жизнь. — Он утешительно похлопал Эльфабу по руке. — Когда у тебя выпали жуткие молочные зубы и стали расти нормальные, мы вздохнули с облегчением, но все-таки первые несколько лет ты была маленьким уродцем. А потом родилась Несса, и по сравнению с ней оказалось, что ты совершенно здоровая девочка.
— За что мне с рождения такое проклятие? Ответь мне, святой человек.
— Это моя вина — ты была послана Богом за мои грехи, — сказал Фрекс. Ведьма чувствовала, что каким-то неуловимым образом он перекладывает груз ответственности на нее. — Ты родилась как вечное напоминание о том, чего мне не удалось достичь. Но не бери в голову. Это все в прошлом.
— А Несса? Ей за что досталась болезнь?
— В назидание матери — за распущенность.
— Поэтому ты так ее и любил? Не видел в ней упреков себе?
— Не кипятись! Какая ты! Нессы больше нет — какая теперь разница, кого я любил?
— Но ведь жизнь продолжается.
— Моя уже подходит к концу, — печально ответил Фрекс. Ведьма высвободила руку из-под его ладони, взяла у него с колен страницу из «Гримуатики», сложила, сунула в карман и заметила, что кто-то направляется к ним по лужайке. Сначала она подумала, что это слуга несет Фрексу чай (из-за возраста, покладистого характера и священного сана здесь к нему все еще относились с почтением), но, вглядевшись, поспешно поднялась и пригладила складки на своем простеньком черном платье.
— Глинда Ардуэнская! — радостно приветствовала она гостью.
— А я даже не сомневалась, что ты приедешь! Эльфаба Тропп, последняя герцогиня Тропп, что бы там ни говорили.
Глинда шла медленно: то ли из-за возраста, то ли из-за робости, то ли из-за нелепого пышного платья. Она выглядела как какое-то дерево: турнюр раздувал ей юбку, как церковный купол; платье сверкало блестками и пенилось кружевами; вышитые в несколько рядов рельефные узоры рассказывали целую историю страны Оз. Но лицо, несмотря на слой пудры и морщинки, появившиеся вокруг глаз и рта, оставалось все тем же милым личиком наивной институтки с Пертских холмов, какой она была когда-то.
— Ты ни капли не изменилась, — сказала Глинда. — Это твой отец?
Ведьма кивнула и прижала палец к губам: Фрекс снова задремал.
— Пойдем прогуляемся по саду, пока борцы за справедливость не вырвали последние розы. — Ведьма взяла Глинду за руку. — Ну и вид у тебя! Я-то думала, ты стала благоразумнее.
— А по-моему, ничего. Пусть провинциалы учатся высокой моде. Или все-таки рукава слегка чересчур?
— Не то слово! Ножницы мне, скорее!
Они рассмеялись.
— Ужас, во что превратили старинное имение, — сказала Глинда. — Вон над тем фронтоном явно должны быть статуи — и где они? Или вон смотри, такой изумительный бельведер — а весь исписан революционными лозунгами. Надеюсь, ты как-нибудь остановишь это безобразие. Такой бельведер еще поискать.
— Ты же знаешь, я никогда не увлекалась архитектурой, — ответила ведьма. — Я прочла эти лозунги. Например: «Туда тебе и дорога, кровопийца!» Почему бы, собственно, здешним жителям и не исписать стены? Если Нессароза действительно пила из них кровь?
— Тираны меняются, а бельведеры остаются, — рассудительно ответила Глинда. — Если понадобится, обращайся: посоветую лучших реставраторов.
— Я слышала, ты одной из первых оказалась на месте гибели Нессарозы. Как так вышло?
— Сэр Чафри, мой благоверный, продает свинину, а Манчурия как раз пытается расширить свой рынок… В общем, сэр Чафри приехал сюда по делу. А у нас ведь как: там, где муж зарабатывает деньги, я их тут же раздаю. Правда, у нас все равно много остается. — Глинда схватила ведьму за руку и хихикнула. — Я и не представляла, что благотворительность так затягивает.
— То есть ты с супругом прибыла в Манчурию?
— Ну да. Посетила сиротский приют на берегу Зеленого озера — дай, думаю, заодно в зоопарк съезжу: там у них появились драконы, а я никогда не видела их живьем. Не доехали мы каких-то десяти миль, как налетел ураган. Нас даже там изрядно потрепало; не представляю, как Нессароза могла продолжать награждение. Некоторые части зоопарка закрыли от посетителей, опасаясь, что деревья повалятся и Звери убегут.
— Значит, в зоопарках теперь держат Зверей? — холодно осведомилась ведьма.
— Так ты там еще не была? Непременно сходи, получишь массу удовольствия. В общем, домик на Нессарозу как с неба свалился, прости за каламбур, ведь если б стало понятно, что ураган такой сильный, все бы сразу разбежались. Тут же забили тревогу — а связь здесь отменная, Несса постаралась: боялась внезапного нападения Гудвина. Я взяла Феникса и, пока местные разбирались, что к чему, прилетела в Среднеманчинск.
— И что ты увидела?
— Во-первых — может, тебя это утешит, — там совсем не было крови. Внутри у Нессы, наверное, все было всмятку, но крови — ни капли. Понятное дело, Нессины последователи — сколько их там осталось? — затянули, что она, мол, совсем не мучилась, а душа ее отправилась прямиком на небо. Отрадная мысль, правда? Мне вот тоже кажется, что она не мучилась — после такого-то удара по башке. Ее противники, которых было гораздо больше, провозгласили, что сама Лурлина избавила их от Несенного гнета. Когда я прилетела, там уже вовсю ликовали и прославляли какую-то странную девочку и ее собаку, которые жили в этом самом доме.
— Кто такие? — Эту часть истории ведьма еще не слышала.
— Ну, ты ведь знаешь манчиков. Они трусливые подлизы, несмотря на свои демократические лозунги. Только я прилетела, они бухнулись мне в ноги и залепетали что-то про ведьму. Я пыталась их поправить, что я волшебница, а не ведьма, но они не слушали. Это все наверняка из-за моего платья: я в тот день надела ярко-розовое, оно мне очень шло…
— Так про девочку-то что? — нетерпеливо перебила ведьма.
— Ах да. Она назвалась Дороти из Канзаса. Я никогда не слышала ни о каком Канзасе и так ей сразу и сказала. У нее в ногах вертелась брехливая собачонка — Тата или Тото, что-то в этом роде. Тото, да. Эта Дороти сама была перепугана до полусмерти. Невзрачная такая девочка, безвкусно одетая, но это, наверное, приходит с возрастом. — Глинда искоса глянула на ведьму. — А у некоторых только к старости.
Подруги прыснули от смеха.
— Дороти стала проситься домой, но на географии они нашу страну не проходили, а я никогда не сталкивалась с местечком по имени Канзас, поэтому посоветовала ей спросить кого-нибудь еще. Лизоблюды-манчики уже готовы были провозгласить ее Несенной преемницей, к отчаянию Ниппа и остальных кольвенских министров, мечтавших захватить пост повыше. Да и кроме них, тут замешаны крупные интересы, а девчонка могла все испортить.
— Следишь за политикой, значит? И почему меня это не удивляет? — промурлыкала ведьма. — Как чувствовала, что ты не останешься в стороне.
