больше прав распоряжаться этими башмачками, чем у тебя.
— Мне надо их вернуть.
— Да брось, это всего лишь обувка, а не святые реликвии. Красивые, да, но если честно, такие башмачки уже не в моде. Пускай остаются у девочки. У нее же ничего больше нет.
— Всего лишь обувка, говоришь? Смотри, к чему они привели. — И ведьма показала на стену конюшни, вдоль которой огромными красными буквами было написано «Гори в аду, старая ведьма!».
— Ах, перестань, — вздохнула Глинда. — У меня голова разболится.
— Где эта девчонка? — прошипела ведьма. — Если ты не вернешь мне башмачки, я сама их у нее отберу.
— Знала бы я, что они тебе так дороги, специально сберегла бы их для тебя. Мне главное было удалить их из Манчурии, а то бестолковые манчики слишком верят в их магическую силу. И чего они в них нашли? Волшебный меч — это я понимаю. Но башмачки?
— Так ты заодно с Гудвином? Никакой ты не благотворительностью занимаешься, а готовишь захват Манчурии! Себя хоть не обманывай. Или ты и правда все еще во власти старого заклятия мадам Кашмери?
— Не кричи на меня. Хочешь знать, где девочка? Она ушла по Дороге из желтого кирпича неделю назад. Она ласковая и добрая и очень расстроится, если узнает, что нечаянно взяла чужое. Вот только тебе эти башмачки без надобности.
— Как ты не поймешь, для Гудвина это оружие в борьбе с Манчурией. Слишком много они значат для манчиков. Нельзя, чтобы Гудвин ими завладел!
Глинда примирительно взяла ведьму за руку.
— Любовь отца ты за них все равно не купишь, — сказала она.
Ведьма отдернула руку. Они стояли, буравя друг друга взглядами. Слишком много объединяло женщин, они были как два башмачка пара, но именно башмачки пропастью пролегли теперь между ними. Ни одна из них не могла настоять на своем, ни одна не хотела отступить, и ведьме оставалось только обиженно повторить:
— Мне нужны эти башмачки.
4
Глинда и сэр Чафри отсидели панихиду на балкончике для почетных гостей. С ними же был посланник от Гудвина в восхитительном красном камзоле с изумрудным крестом на груди, окруженный отрядом телохранителей. Ведьма сидела внизу и упорно избегала взгляда Глинды. Фрекс рыдал, пока не начал задыхаться, и ведьма вывела его через боковую дверь, чтобы старик смог отдышаться.
После панихиды к ней подошел посол.
— Его императорское величество хочет переговорить с вами. Он прилетит сегодня вечером на фениксе, чтобы выразить свои соболезнования семье погибшей.
— Прилетит сюда? Это невозможно! Он не посмеет!
— Те, в чьей власти принимать решения, думают иначе. Его величество прибудет после захода солнца только для того, чтобы поговорить с вами и вашими близкими.
— Отец не станет принимать Гудвина. Я не позволю!
— Тогда его величество встретится с вами. Он настаивает. Он хочет сделать одно дипломатическое предложение. Только помните, об этой встрече никто не должен знать, иначе вашему отцу и брату не поздоровится. И вам, — добавил посол, как будто это не было само собой разумеющимся.
Ведьма прикинула, какую пользу можно будет извлечь из этой навязанной аудиенции. Сарима, безопасность Фрекса, судьба Фьеро.
— Хорошо, — согласилась она. — Я с ним встречусь.
И несмотря на свою обиду, она обрадовалась, что волшебные башмачки Нессарозы уже не в Кольвене.
Когда колокола забили к вечерне, за ведьмой пришли.
— Нам придется вас обыскать, — сказал посол перед закрытой дверью, к которой ее подвели. — Так требуется по протоколу.
Ведьма сосредоточилась на клокочущей внутри нее ярости, пока охранники ее ощупывали.
— Это что еще такое? — спросил один, вынув из кармана забытую страницу из «Гримуатики».
— Это? — переспросила она, лихорадочно соображая. — Я хотела показать это его величеству.
— С собой ничего брать не разрешается, — сказали они, пряча листок.
— Да вы понимаете, с кем говорите? Я могу завтра объявить себя правительницей Манчурии и бросить вас всех за решетку.
Угроза не произвела на охранников никакого действия. Они невозмутимо открыли дверь и пригласили ее в комнатенку, где стояли только два стула на цветастом ковре. По сторонам, на непокрытых половицах, сквозняк всколыхнул клубки пыли.
— Его императорское величество Гудвин великий и ужасный! — объявил посол и скрылся за дверью.
С минуту ведьма оставалась одна. Потом в комнату вошел неприметный старичок в рубашке со стоячим воротничком и пиджаке, из-под которого выглядывала цепочка карманных часов. На его лысой розовой голове виднелись бурые старческие пятна, над ушами кустились остатки волос. Гудвин. Он промокнул платком лоб и сел, указав ведьме на соседний стул. Она не двинулась с места.
— Добрый вечер, — сказал он.
— Что вы от меня хотите? — спросила ведьма.
— Обсудить с вами две веши. Первая — это то, ради чего я, собственно, сюда прибыл, а второе — то, на что вы обратили мое внимание.
— Я вас слушаю.
— Буду говорить без обиняков. Я хотел узнать о ваших планах на наследование титула Нессарозы.
— Если бы они у меня и были, вас это совершенно не касается.
— Боюсь, вы ошибаетесь. Меня это очень даже касается, потому что я намереваюсь вернуть Манчурию Озу. Подготовка к этому идет уже полным ходом. Насколько я понимаю, леди Глинда благоразумно, хотя и несколько поспешно удалила из страны виновницу несчастья и почитаемые здесь башмачки, что, несомненно, облегчит мою задачу. Башмачки эти я еще раздобуду — на всякий случай, чтобы вы о себе слишком многого не возомнили. Так что, как видите, мне действительно необходимо знать ваши планы. Как я понимаю, вы не слишком одобряли религиозную тиранию, которую установила ваша сестра. Искренне надеюсь, что вы не пожелаете здесь обосноваться. Иначе нам нужно будет с вами кое о чем договориться, чего у меня никак не получалось с вашей сестрой.
— Зачем мне здесь обосновываться? И какая из меня правительница?
— К тому же не будем забывать о маленькой армии, которая стоит… под Красной Мельницей, если я правильно помню.
— Так вот зачем они там были нужны все эти годы!
— Чтобы вы не отвлекались на здешние дела. Накладно, конечно, зато эффективно.
— Надо бы мне, конечно, воспользоваться своим правом и возглавить манчиков, хотя бы назло вам. Но меня мало волнует судьба этого глупого народа. Пусть живут как хотят, лишь бы отцу не досаждали. Так что если вопрос исчерпан…
— То перейдем к другому. — Гудвин заметно оживился. — Откуда вы взяли ту страницу, которую, как говорят охранники, хотели мне показать?
— Хороший вопрос! По какому праву ваши охранники отобрали ее у меня?
— Речь сейчас не об этом. Где книга, из которой вы вырвали этот лист, — вот что я хочу узнать.
— Если я вам скажу; то что получу взамен?
