Она напряженно обернулась.
— У меня что, рога выросли?
Он покраснел, только сейчас поняв, что неприлично уставился на аптекаршу. Но ведь она не могла не заметить восхищения в его взгляде. На этот раз Оуэн не стал извиняться, ведь он не сделал ничего, что могло бы ее оскорбить. Но на всякий случай решил сменить тему.
— Я заметил выход в сад. — Он показал на дверь. — Вы держите пчел?
— Пчел?
— Чтобы иметь мед для мази.
— У нас нет ульев. Я хотела бы завести пчел, но нет времени ухаживать за ними. Муж болен. Мед мы берем в аббатстве Святой Марии. А вы садовник?
Ее муж? Неужели перед ним миссис Уилтон? Не может быть.
— Я был садовником в другой жизни.
Она удивилась. Какие все-таки у нее ясные голубые глаза. Они глядят прямо в душу.
— Когда я был мальчишкой в Уэльсе.
— Да, далеко вы забрались от дома.
— Действительно далеко. — Ему определенно нравились эти глаза.
Она прокашлялась и кивнула на баночку, зажатую в его руке.
— Ах да. — Он отдал ей склянку.
Она зачерпнула специальной ложечкой мазь. Ровно одну порцию.
— У вас верный глаз.
— Пять лет выучки у мужа, — с тихой гордостью ответила она.
Ну вот опять.
— Вы, должно быть, миссис Уилтон.
Она кивнула. Какое разочарование. Замужем, к тому же за человеком, к которому он надеялся устроиться на работу. Он протянул ей руку.
— Оуэн Арчер. Решил задержаться в Йорке на какое-то время, поэтому теперь мы будем соседями.
Она замешкалась в нерешительности, но потом пожала ему руку. Рукопожатие было твердым и теплым.
— Мы рады, что вы будете нашим покупателем, мастер Арчер. А у Мерчетов вам будет хорошо.
— Вы сказали, что ваш муж болен…
Она сразу замкнулась и протянула ему склянку с мазью.
— Будьте поосторожнее, лекарство довольно сильное.
Он пожалел о заданном вопросе.
— Постараюсь.
Над входной дверью звякнул колокольчик. Прекрасная миссис Уилтон глянула за плечо Оуэна на порог, и в ее лице не осталось ни кровинки. Агент обернулся, чтобы посмотреть, чей приход так ее огорчил. Судебный пристав, Поттер Дигби. Видимо, Оуэн обзавелся второй тенью.
Миссис Уилтон не шевелилась. Оуэн взял в руки склянку с мазью.
— Ту мазь, что у меня была, я применял дважды в день. С этим лекарством поступать так же?
Она перевела на него взгляд голубых глаз. Постепенно щеки у нее снова порозовели.
— Дважды в день? Должно быть, этот шрам вас сильно беспокоит. Когда вы были ранены?
— Три года тому назад.
Пристав подошел к прилавку и остановился слева от Оуэна. С уязвимой стороны. Подлый негодяй. Оуэн постарался взять себя в руки. Он неторопливо оперся правым локтем о прилавок и развернулся, чтобы взглянуть на Дигби.
Пристав кивнул Оуэну, после чего обратился к хозяйке:
— Зашел узнать о здоровье мастера Уилтона. С Божьей помощью ему лучше?
— Он идет на поправку, мастер Дигби. Спасибо, что беспокоитесь.
Оуэн отметил про себя, что, хотя он ее и раздражал, она говорила с ним менее холодно, чем с этим приставом. Даст Бог, ей никогда не придет в голову обратиться к нему таким тоном.
Но Дигби, видимо, ничего не замечал.
— Я помяну мастера Уилтона в своих молитвах.
— Мы очень вам признательны.
Ничего подобного. По крайней мере, она не была ему признательна, это ясно.
— Да пребудет с вами Господь. — Пристав слегка поклонился и выскользнул из двери.
Загадка. Не многих обрадовал бы визит судебного пристава, но реакция миссис Уилтон — не просто неприязнь. Видимо, у нее с Дигби старые счеты. Оуэн решил подумать об этом на досуге.
Миссис Уилтон вцепилась в край прилавка так, что побелели костяшки пальцев. Она закрыла глаза, а когда открыла, то как будто удивилась, что по-прежнему видит перед собой Оуэна. А тот проклинал себя за то, что притащил за собою в лавку эту тень.
— Неприятный тип, — заметил он.
— Говорят, он хорошо справляется со своей работой.
— А с чего вдруг от пристава несет рыбой?
— Из-за матери. Она живет у реки.
— Ах, да. Повитуха, кажется.
Миссис Уилтон напряглась.
— Вы здесь совсем недавно, но знаете о ней?
Будь проклят его язык.
— Я уже встречался с приставом. Мне сказали, что он сын Женщины с Реки.
Миссис Уилтон кивнула.
— И все-таки, откуда такой стойкий запах рыбы? Не может же он жить вместе с матерью. Ему по должности положено иметь жилье неподалеку от монастыря.
— Да, он живет в городе, но так как он не женат, то мать чинит и стирает его одежду. — Миссис Уилтон обернулась и бросила взгляд на занавес из бусин в дверном проеме. — Я должна проверить, как там мастер Уилтон.
— Конечно. Спасибо за мазь, миссис Уилтон. — Оуэн выложил на прилавок шиллинг. — Этого хватит?
— На это можно купить шесть склянок, мастер Арчер. Довольно будет и двух пенни.
Он отдал ей мелкие монетки.
— Надеюсь, вашему мужу в самом деле с каждым днем становится лучше.
Она слабо улыбнулась.
Была в миссис Уилтон какая-то печаль, которая его интриговала.
На улице Оуэн остановился на секунду у калитки, ведущей на задворки дома, к огороду. Если улыбнется удача, он целые дни будет проводить рядом с красавицей миссис Уилтон. Придется в разговоре с гильдмейстером пустить в ход все свое обаяние, чтобы добиться этого.
Оуэн вернулся в таверну, собираясь расспросить, где находятся бани. Он предполагал, что ему как никогда понадобится как следует помыться после визита к Магде Дигби.
Оставшись одна в лавке, Люси пыталась побороть страхи, грозившие отвлечь ее от дела. Ведь в ее руках находилась человеческая жизнь. Нельзя допустить, чтобы снотворное для Элис Бейкер оказалось слишком сильным. Нужно сохранять ясную голову. Но зачем все-таки приходил Дигби? Неужели он что-то пронюхал? Судебный пристав вполне способен их уничтожить. Разве архидиакон Ансельм допустит это? Нет, он слишком любит Николаса. А Поттер Дигби чересчур большой подхалим, чтобы противоречить архидиакону. Во всяком случае, она молилась, чтобы так оно и было. Какая гнусность, что она благодарна судьбе за противоестественную любовь, которую архидиакон испытывает к ее мужу.
Довольно об этом. Брат Вульфстан ничего бы не выиграл, рассказав о случившемся кому-нибудь, кроме нее. Судебный пристав ни о чем не знает. Как и архидиакон. Люси заставила себя переключить мысли со своих бед, закончила готовить лекарства и написала этикетку. Отставляя в сторону пузырек, она случайно
