спорить с Джагером. И это уже казалось странным.
Картридж раскатал брезент и принялся вбивать в землю колышки.
Джагеру нравилось то, что «гонги» перестали задавать ненужные вопросы. Похоже, они наконец-то окончательно уверовали в то, что их проводник всегда знает, что делает. И если он говорит «Прыгай», надо сначала прыгнуть. Потом уже, если жив останешься, можно будет поинтересоваться, зачем, собственно, это было нужно.
А спать нынче ночью под брезентовым навесом было так же безопасно, как в бункере у Юрия Михайловича. Сметая все на своем пути, волна монстров унеслась в сторону кордона. Если кто живой и отстал от строя, так в одиночку он и близко к Пустым землям не подойдет. Странно даже, что за страх внушает это место диким обитателям Зоны? Вот завтра к вечеру, когда все затихнет, начнут вылезать из своих нор затаившиеся до поры твари. Тоже вопрос, на который нет ответа: почему те твари, что пережили хотя бы один выброс, уже не бросаются под солдатские пули, одержимые единственной целью вырваться из Зоны? Что ломается у них внутри? Или же, наоборот, обрастает соединительной тканью, как застрявшая в мышце дробина?
Как бы там ни было, а терять бдительность не следовало. Джагер распределил ночные дежурства, себе взяв первую смену.
Наевшись горячей ячневой каши с тушенкой, «гонги» тут же забрались под навес. Здоровые ребята, молодые, им бы только есть да спать.
Джагер подкинул пару поленьев в почти догоревший костер и присел в сторонке, опершись на поставленную прикладом на землю винтовку. От промокшего бушлата, что он накинул поверх комбинезона, поднимался легкий пар.
Сталкер ни о чем не думал. Ничего не ждал. И ни на что не надеялся. Он словно растворился в обволакивающей его темноте. А нескончаемый дождь смыл с него все, что определяет индивидуальность. Он стал частью Зоны. Хотя сам уже этого не понимал. Все происходило само собой, независимо от воли и сознания проводника.
Сначала Джагер заметил что-то похожее на легкое облачко, плывущее возле самой земли. Или на пылевой смерч, вьющийся над раскаленным песком. Объект двигался со стороны Пустых земель в направлении лагеря, но пока не казался опасным. На всякий случай Джагер положил палец на предохранитель винтовки.
Расстояние до объекта было трудно определить, поскольку в темноте не было видно никаких других ориентиров. Джагеру казалось, что призрачное облако еще далеко, и вдруг он понял, что странный объект замер едва ли не в метре от него. Вытянувшись вдоль вертикальной оси, казавшийся до этого призрачным объект начал уплотняться и обретать форму – черты человеческого тела.
Теперь у Джагера уже не оставалось сомнений, что перед ним триггер – один из самых опасных объектов Зоны. Была ли это аномалия или живое существо, никто не мог ответить на этот вопрос. Триггеры не поддавались изучению. Главным образом потому, что любой контакт с ними заканчивался гибелью.
Джагер даже не стал винтовку поднимать – какой в этом смысл?
Триггер еще немного поигрался с формой и обернулся горбатой уродливой старухой в черном платье и платке, с лицом, иссеченным морщинами, как засохший комок глины трещинами.
– Мама-Зона, – одними губами произнес Джагер.
– Признал, милок, – омерзительно улыбнулась беззубым ртом карга.
– Так, значит, ты…
– Я то, что я есть. А ты видишь то, что хочешь видеть. Я понятно излагаю?
– Более или менее.
Старуха присела на мокрую землю, подобрала под себя ноги.
– Ну, и какие у тебя нынче планы, милок?
– Видишь под тентом двух молодых ребят? Хочу их из Зоны выгнать.
– Почему?
– Не для них это место.
– Сам решил?
– Думаешь, было с кем посоветоваться?
Старуха выдернула волосок из большой бородавки на левой щеке и болезненно сморщилась.
– Вот не пойму почему, а нравишься ты мне, малый… Может, потому что есть в тебе обреченность, с которой ты почему-то не хочешь мириться?
– Может, и так, – не стал спорить Джагер.
Ему-то, собственно, было все равно.
– Значит, снова в Пустые земли решил податься?
– Придется.
– Э, а тут ты лукавишь! – Старуха погрозила сталкеру пальцем. – Лукавишь, милок! Мог ведь и стороной обойти!
– Ну, значит, хотел снова с тобой повидаться, – криво усмехнулся Джагер.
– А вот в это верю, – кивнула старуха.
– Правда, что ли? – удивился Джагер.
Мама-Зона поцокала языком и головой покачала.
– Вы, люди, сами в себе разобраться не можете. А все туда же – в Зону лезете. Думаете, здесь ответы на все вопросы зарыты?
– Нет.
– Так чего же вам здесь надо?
Джагер положил винтовку рядом с собой и почесал за ухом.
– С кем я сейчас разговариваю?
– А то сам не видишь? – беззубо ощерилась старая грымза.
– Я вижу то, что хочу увидеть.
– А! Молодец, молодец! – затрясла кривым пальцем хрычовка. – Слушаешь, что тебе говорят! Молодец!..
– Я задал вопрос.
– При этом не заметил, что он уже содержит в себе ответ.
Джагер задумался.
– А ты не врешь?
– Я никогда не вру! – обиделась старуха.
– Так в чем подвох?
– Подвох?
– Я задал вопрос, но не знаю ответа.
– А, ну так ты просто не к тому обращался.
Контуры Мамы-Зоны, и без того не слишком четкие, начали расплываться. Руки втянулись в тело, ноги превратились в бесформенный комок, лицо расплылось пережаренным блином. Джагер уже было подумал, что триггер уходит в бесформенное состояние, которое, наверное, было самым естественным для него. Но в тот момент, когда в облике Мамы-Зоны уже не осталось почти ничего человеческого, начался новый процесс трансформации. Триггер, или кто он там был на самом деле, стал вновь обретать человеческий облик. Или только форму.
Руки, ноги, голова…
Пятнистая камуфляжная куртка…
– Жукк?!
Старый сталкер кашлянул в кулак.
– Он самый, Джаг.
Голос! Тот самый голос! Хриплый, надсаженный, как будто полустершийся… Но дело не в обертонах, а в интонациях: каждое слово – будто гвоздь, одним мастерским ударом загнанный в стену. Не поспорить, не возразить.
– Я не верю… – Сталкер улыбнулся, не то растерянно, не то извиняясь, и покачал головой. – Не верю!.. Жукк умер!
