Патти с сердитым лицом ждала меня у дверей бара. По случаю нашей встречи на ней был собачий ошейник с металлическими заклепками, какие надевают обычно на доберманов.
– Почему ты не села за столик и не заказала себе выпить за мой счет? – спросил я удивленно.
– Меня оттуда выгнали. Один придурок завопил, что я порчу ему аппетит своим видом.
– Бывает с некоторыми. Пошли и не беспокойся, ты со мной.
Мы уселись за первый же свободный столик. Официант немедленно вырос рядом:
– Шутим? Ну-ка вон отсюда! Марш!
Он схватил меня за плечи и попытался поднять со стула. Я перехватил его руку, вывернул кисть внутрь, нажимая пальцами на ладонь. Официант взвыл от боли и согнулся до уровня моего лица.
– Послушай, паренек, мне не нравится, когда меня лапают. Постарайся быть любезнее с клиентами, договорились?
Официант мелко затряс головой, по его лицу тек пот.
– Извините, я не хотел вас обидеть, – прохрипел он.
– Вот и хорошо. Тогда прими заказ. И помни, что это твоя обязанность и ты должен обслуживать любых клиентов. Даже тех, кто носит ошейники, как моя подруга. – Я отпустил его и откинулся на стуле.
– Что… что вы будете заказывать? – выдохнул официант, держась от нас на изрядном расстоянии.
– Два пива, гарсон. И советую принести хорошо охлажденного.
Его как ветром сдуло.
– Ну ты и фрукт – полный отпад! Уверена, он побежал звонить в полицию. – Патти наслаждалась покоем.
– Он просто ошибся, я выгляжу достаточно респектабельно. И я не фрукт, поверь. Я в прошлом вышибала и сыт по горло дурным отношением. – Я посмотрел ей в глаза, надеясь, что она трезвее, чем старалась казаться. – При расследовании убийства Алисы всплыл один тип, который, кажется, имеет к нему прямое отношение, но я никак не могу найти никого, кто бы его знал. Его зовут Рене, или Ренато. Он из Рима, ему лет двадцать. Ты никогда с ним не встречалась, может, слышала о нем от Алисы?
Патти надолго задумалась.
– Нет, – сказала она наконец.
– Подумай получше, он наверняка был дружком Алисы.
Официант пришел с нашим пивом и с грохотом поставил его на стол, ожидая, когда я заплачу. Что я и сделал, бросив деньги рядом с кружками.
– Я хорошо подумала, я не дура, – сказала Патти, когда он отошел. Одним глотком она опустошила кружку и рыгнула. – Упс, извини. Я знала всех друзей Алике.
– На всех мне наплевать. Ты даже не вспомнила, что видела Раффаэле.
– Ты что, глухой, братишка? – Она положила ноги на свободный стул, вызвав косые взгляды присутствующих. – Я говорила тебе о друзьях, а Раффаэле просто кусок дерьма.
– Ну-ну, может, и Рене из той же категории?
– Не знаю, может быть. Алике никогда мне о нем не говорила… если только это не…
– Если только не что?
– Если только это не тот самый тип… Однажды Алике мне сказала… Бедная Алике!.. – Патти явно поплыла от пива. – Какая ужасная смерть! Неужели кто-то мог ее убить? Очередное паскудство этого говенного мира… – Я не успел остановить ее, и она заплакала, колотя меня кулачком по плечу.
– Успокойся, успокойся. Согласен, этот мир полное говно. Так что тебе говорила о том типе Алике?
– Говорила, что познакомилась с симпатичным парнем, – шмыгнула она носом.
– И когда это случилось?
Она пожала плечиками:
– Несколько месяцев назад. Не знаю точно когда, но я сразу же подумала, что Скиццо скоро обрастет рогами. Ой, ты только не скажи ничего Скиццо, он такой ревнивый!
– Считай, уже забыл. И больше никогда она тебе не говорила о новом приятеле?
Она опять покачала головой:
– Нет, насколько я помню. Знаешь, обычно, когда мы виделись, рядом с ней был Скиццо. А в таких ситуациях девчонки стараются не ляпнуть лишнего.
Надо же, какая предусмотрительность! Поняв, что от нее больше ничего не узнаю, я предложил Патти еще пива и пошел восвояси.
Сильвия открыла дверь, одетая в свой любимый залатанный комбинезон.
– Ага, явился – не запылился, – приветствовала она меня, проводя в гостиную. – Ну ты и засранец, подбросил мне девицу и сгинул без следа. – Она внимательно оглядела меня. – Если я не ошибаюсь, этих следов на твоей физиономии в прошлый раз не было?
– Не ошибаешься, подруга. Но у меня кровоточит душа, и это намного больнее. – Я рухнул в продавленное кресло, тогда как Сильвия улеглась на ковер.
