еще проклинала себя за слабость, но, увы, никогда не могла устоять перед ним.
Тревис подошел к плите, и она молча следила за тем, как он разжег огонь и затем поставил чайник. Она окинула взглядом комнату, и сердце подскочило у нее в груди, когда она заметила то, что ей нужно, – винтовку, прислоненную к стене рядом с дверью. Нет, она не станет стрелять ему в спину – никогда этого не сделает. Но она может оглушить его, ударив прикладом по голове, после чего забрать Джона и скрыться. Едва оказавшись в Новом Орлеане, она наймет телохранителей, и тогда Тревис не будет представлять для нее угрозы.
Она спокойно поднялась с кровати. Тревис стоял к ней спиной и что-то говорил насчет кофе, надеялся, что напиток окажется не слишком крепким для нее, и вспоминал варево, которое им приходилось пить во время войны.
Не издав ни звука, Китти схватила винтовку, подняв приклад кверху. Тревис ни о чем не заподозрил – был слишком занят приготовлением кофе. Она незаметно подкралась к нему сзади и, замахнувшись изо всей силы, ударила его прикладом по затылку. Колени его подкосились, и он без слов рухнул на пол.
Она не стала смотреть, насколько серьезно он ранен. Не важно. Она не позволит себе из-за этого беспокоиться. Что сделано, то сделано. Теперь уже нельзя останавливаться.
Обернувшись, она бросилась к колыбели и подхватила на руки Джона. Глаза его раскрылись от удивления, и он испуганно заплакал.
– Т-с-с, милый. – Она крепко прижала его к себе. – Все уже позади. Мама здесь, с тобой, и нас уже никто не разлучит.
У порога Китти вдруг вспомнила о винтовке. Болото таило в себе массу опасностей, так что оружие пригодится. Она поспешила обратно в дом и, ловко удерживая одной рукой Джона, забрала с собой винтовку, вышла на крыльцо и спустилась вниз по лестнице.
Болотный край уже не казался голубым. Он простирался перед ней, серый и зловещий, и она понимала, что дорога, лежавшая впереди, очень опасна. Ей придется следить за каждым своим шагом Джон все еще плакал, и она стала напевать ему песню, быстро удаляясь от дома.
Обернувшись, она заметила яркий тюрбан. На лице женщины, носившей его, отражалось крайнее изумление. Мала! Креолка окликнула Китти, но та бросилась бежать.
Осторожно прокладывая свой путь по берегу реки, Китти отыскала первый поворот. Сколько еще предстоит пройти до того места, где она должна углубиться в лес? Увы, она не имела об этом никакого представления. Хорошо бы не пропустить тропинку. Если она пройдет мимо, то придется петлять вдоль всего берега до тех пор, пока Тревис не очнется и не пустится за ней в погоню.
Справа до нее донесся чей-то рев, и она подавила вопль, сообразив, что прошла всего лишь в нескольких футах от аллигатора, лежавшего на прибрежном песке и искоса смотревшего на нее. Мерзкая тварь приоткрыла пасть, обнажив множество длинных и острых, словно бритвы, зубов. Китти чуть не стошнило, она споткнулась о прибившееся к берегу бревно, едва при этом не упав. Выпрямившись, она бросилась бежать, перескакивая через попадавшийся по дороге валежник. Вперед… быстрее… еще быстрее… Сердце в ее груди бешено колотилось, и его стук перекрывал отчаянные вопли Джона.
Тропинка! Слава Богу! Свернув с берега реки, Китти углубилась в скрытый от глаз лианами болотный мир, интуитивно сознавая, что начиная с этого места, уже не может двигаться быстро: следует остерегаться зыбучего песка, змей, хлестких ветвей деревьев и колючего терновника. Здесь царил почти полный мрак. Ни один луч солнца не проникал сквозь густую поросль над головой.
Как давно она ушла из хижины? Час назад? Она потеряла счет времени. Джон погрузился в дремоту, прижавшись к ее плечу и засунув пальчик в рот. Пробираясь вперед, она продолжала баюкать его, говоря, что скоро они будут в безопасности. Скоро он согреется и поест. Кровь застыла у нее в жилах, когда до ее слуха донеслось:
– Китти! Китти, где ты?
Тревис! Она слышала позади его тяжелую поступь, совсем недалеко за своей спиной. Как он успел подойти так близко? Впрочем, он же хорошо знаком с этими местами. Теперь придется двигаться еще быстрее.
– Китти, ты с ума сошла! Ты никогда не выберешься отсюда! Ты подвергаешь опасности не только свою собственную жизнь, но и жизнь Джона. Ответь мне, черт побери!
Что-то липкое и тягучее ударило ее по лицу, и она едва не вскрикнула, поняв, что попала в сеть гигантского паука. Отвратительное серое существо размером с кулак было совсем рядом, и она стала отмахиваться от него винтовкой. Вертясь и изворачиваясь, Китти выронила из рук Джона, и он упал на землю.
Держа под мышкой ружье, она прикрыла рот малыша рукой. Он готов был расплакаться.
– Прости меня, милый, но плакать нельзя, – прошептала она.
Осматриваясь вокруг, Китти с ужасом осознала, что сбилась с дороги. Не было ни помятой сорной травы, ни каких-либо других следов тропы – только деревья и кусты, лианы и болотные кочки, каждая из которых могла оказаться зыбучим песком. «Где же тропинка? Как она могла быть настолько безрассудной? Наверное, от страха… Но ведь должен быть выход из этого места… должен… должен…» – слова звучали в ее душе, вторя биению сердца.
Вдруг до нее донесся громкий, отчаянный крик. Китти замерла на месте.
– Зыбучий песок!
Полный муки крик принадлежал Тревису.
– Зыбучий песок! Я попал в него! Китти, помоги мне!
– Это уловка! – громко воскликнула она, разозлившись.
Он знал в этих болотах каждый дюйм и вряд ли угодил в зыбучий песок.
Китти продолжала свой путь, но тут что-то заставило ее остановиться. Она перевела взгляд на Джона. Его глаза постепенно превращались из синих, как у всех младенцев, в дымчато-серые, и он пристально смотрел на нее, словно каким-то образом догадывался, что произошло, и спрашивал, как же она может уйти и бросить на произвол судьбы его отца.
