того, как в самый темный час начнется церемония, он будет жить. А решать, случится это или нет, будешь ты.
Она в упор взглянула на Тревиса. Все это время руки ее, не переставая, ловкими движениями пытались расстегнуть ему брюки и высвободить его непомерно увеличившуюся мужскую плоть. Молина подставила губы, чтобы принять поцелуй Колтрейна, но он резко толкнул ее на кровать и упал сверху.
– Тебе этого хочется, беби? – раздвигая Молине бедра, хриплым голосом прошептал он. – Ты свое получишь. Я буду продолжать это до тех пор, пока ты сама не взмолишься, чтобы я перестал. А потом ты отведешь меня туда, где находится Харкорт.
– Нет, – вздрогнула Молина, вдруг отчаянно испугавшись. – Нет! Я не могу тебя туда отвести, я могу тебе только сказать, где это.
– Ты будешь делать все, что я тебе велю, маленькая чертовка. Потому что сейчас ты испытаешь такое наслаждение, что забудешь про своего
Тревис прижался к бедрам Молины и стал слегка двигать взад-вперед ягодицы, поддразнивая ее.
– Тебе хочется именно этого? – терзая ее и не спуская с нее глаз, насмешливо спросил он. – Именно этого ты ждешь от меня, малыш? И именно это нужно тебе, чтобы делать то, что я тебе велю?
С губ Молины сорвался стон, ее голова откинулась назад.
– О да, да, мой Тревис! Все, что угодно! Все, чего ты хочешь! Только отдай мне себя!
– Когда я буду в хорошей форме, черт побери! – Тревис приник к ее груди и стал языком ласкать ее соски. – Ты хочешь играть в игры, я тебе это удовольствие доставлю. Но в этой игре всегда побеждаю я.
– Тревис, о Тревис! – умоляла Молина, изо всех сил пытаясь прижать его к себе так, чтобы он глубже проник в ее жаждущую плоть. Бедра ее опускались и поднимались, она вся горела от сладостного предвкушения. – Сейчас, сейчас, прошу тебя!
Не обращая внимания на ее мольбы, Тревис продолжал ласкать ее соски. Острые ноготки Молины впились ему в ягодицы. Несмотря ни на что, Тревис не собирался нарушить свое правило. Он никогда не станет обладать женщиной только ради собственного удовольствия. Его партнерша обязательно испытает наслаждение. И сегодняшняя ночь будет такой, что она запомнит ее навсегда, не важно, сколько еще мужчин у нее будет после него. За тот ад, в который она повергла его, Тревиса, и его друга Харкорта, ее наказанием будет вечное воспоминание об этой ночи, ибо такой радости она никогда больше не узнает.
Тревис не спешил. Его сильные властные руки ласкали извивающееся тело Молины. Он проник пальцами в ее мягкое податливое лоно, зная, что она закричит от восторга и станет его умолять. Все это время Тревис не сводил с Молины глаз.
Наконец, только тогда, когда он уже больше не мог себя сдержать, Тревис поднял ноги Молины и, глубоко вздохнув, погрузился в нее.
Она приняла его целиком, беспрерывно издавая стоны и повторяя его имя на каком-то странном языке, смеси испанского и французского. Тревис ничего не понимал, но это никакой роли не играло. Любовный лепет на всех языках звучит одинаково.
Молина испытывала высшую степень экстаза. Тревис и сам ощущал, что вот-вот произойдет извержение. Но сдержался, чтобы дать партнерше еще раз почувствовать себя на самом гребне страсти. И только после этого Колтрейн позволил себе радость расслабления и упал на Молину без сил.
Они лежали рядом. Тишина покоя нарушалась лишь их вздохами. Оба возвращались на землю после испытанного ими экстаза любви. Мгновения тянулись долго. А потом Тревис привстал и наклонился над Молиной. Сильной рукой он сжал ее лицо и хриплым голосом властно потребовал:
– Я свое обещание выполнил. Ты получила то, что хотела. Теперь твоя очередь. Одевайся. Нам надо двигаться побыстрее, чтобы найти Харкорта. Если попробуешь меня надуть, я сломаю тебе шею.
Молина лишь на миг взглянула в холодные серые глаза, метавшие огненные молнии, и поняла, что Тревис не шутит.
– Хорошо, – покорно кивнула она. – Я отведу тебя туда, где находится твой друг. Еще не слишком поздно. Но нам надо спешить!
Молина обернула бедра яркой тканью. Обнаженные груди ее не смущали. Шагнув к двери, она знаком позвала Тревиса за собой. Колтрейн оделся и проверил, на месте ли его револьвер. Затем шагнул к Молине и приказал:
– Иди вперед и помни, что я тебе сказал.
Молина сделала полшага и вдруг обвила руками шею Тревиса и прижалась к нему лицом. В ее шоколадных глазах заблестели слезы.
– Скажи мне, Тревис, что у тебя нет ко мне ненависти! Скажи, что тебе хорошо со мной и ты вернешься!
Тревис вдохнул воздух и очень медленно выдохнул.
– Я никогда тебе никаких обещаний не давал, Молина. И не собираюсь их давать сейчас. Нам надо торопиться. Мы и так много времени потратили впустую.
– Но ведь ты об этом подумаешь, да? – настаивала Молина.
Тревис подтолкнул ее вперед.
– Иди, – буркнул он. – Отведи меня туда, где находится Харкорт. Больше я тебе ничего не скажу.
Голос у Молины задрожал, и она, заикаясь, произнесла:
– Ты бы мог мне оставить хотя бы надежду, Тревис Колтрейн, чтобы я думала, что, может быть, мы прощаемся не навсегда.
– Черт побери, Молина, да шевелись же ты!
Она что-то пробормотала про себя на том же смешанном языке, но пошла вперед. С залива дул сильный ветер, набирая мощь, и они с трудом преодолевали его порывы, но ни на минуту не останавливались.
Тревис ощущал сильное волнение. Как будто что-то терзало его внутри. Время шло. Будь все проклято! Ни за что не стал бы он заниматься любовью с этой девицей, но если бы он этого не сделал, она бы сейчас ему не помогала.
Неожиданно Тревис остановился. Он только сейчас заметил, что проклятые барабаны замолчали. В наступившей тишине Тревис закричал:
– Почему больше не бьют барабаны? Что там происходит? Только не ври!
– Нам надо спешить, – задыхаясь, сказала Молина. – Барабаны больше не бьют. Я это тоже заметила. Мне это не нравится.
– А что это означает, Молина? – Тревис сжал ее обнаженные плечи. – Почему они больше не бьют?
Молина разрыдалась и начала так сбивчиво говорить, что Тревис едва мог вникнуть в смысл ее слов:
– Это могло бы означать, что колдун вызывает…
– Послушай меня, Молина. Слушай очень внимательно! – Господи, с ужасом подумал Тревис, приходя в ярость, что можно втолковать этой глупой, набитой предрассудками девице?! Руки Колтрейна лежали на оголенных плечах Молины, и он чувствовал, как она вся трепещет. Глубина ее предрассудков поразила Колтрейна.
– Я знаю, ты во все это веришь, – резко произнес он. – Но в реальном мире ни у кого нет возможности воскресить Элдона Харкорта из мертвых, если он на самом деле мертв. Но если они сейчас снова дадут ему наркотик или же запугают, то можно быть уверенными, что он умрет. Мы обязательно должны опередить их, ты понимаешь? Ты должна помочь мне спасти жизнь человеку!
– Я постараюсь! – В голосе Молины послышались слезы.
Колтрейн слегка обнял Молину и, взяв ее руку в свою, сказал:
– Послушай, малыш, мне не нравится, что ты идешь первой. Это не совсем безопасно. Покажи мне дорогу и следуй за мной.
– Все время прямо и прямо. Кладбище там, впереди. Но будь осторожен! Может быть, удастся попасть туда раньше колдуна.
Тревис на ощупь двинулся вперед. Они прошли совсем немного, как вдруг Молина взволнованно вскрикнула:
– Здесь! Ты чувствуешь? Ограда! Ограда кладбища. Иди за мной к воротам. Я была тут, когда они его сюда принесли. Я знаю, где он похоронен.
Тревиса охватило такое чувство, словно его окунули в ледяную воду.
– Ты здесь была? – переспросил он. – И видела, как они его закапывали? Тогда, значит, он действительно мертв.
– Нет, нет! Он просто заколдован. Пошли! Скорее! Может быть, мы успеем снять заклинание с твоего друга.
Чувство поражения было Тревису незнакомо. Однако сейчас ему было не по себе. Логика подсказывала, что смерть Элдона подтверждается очевидными фактами. Да и как можно его разыскать в этой проклятой кромешной темноте?
Молина потянула Тревиса за руку:
– Пожалуйста, поторопись. Я боюсь.
Будь все проклято! За каким чертом он дал втянуть себя в эту историю?!
– Здесь!
Рука Молины выскользнула из руки Тревиса, и на миг он впал в панику, боясь, что она убежала.
– Здесь, здесь! – возбужденно повторяла она. – Прямо под нами. Помоги же мне, быстрее!
В темноте Тревис оступился и чуть не упал на Молину.
– Помоги мне откопать его. Он дышит. Вот отверстие для воздуха.
Тревис начал руками разгребать землю.
– Проклятие! Зачем ты только заставила меня ублажать тебя в постели? – ругался Колтрейн, отчаянно роя землю. – Зачем ты потратила зря столько времени, зная, что его закопали? Если он уже умер…
– Он будет жить, – успокоила Молина. – А Молина только хотела, чтобы ты ее еще раз ласкал. Я так ненасытна в своей любви к тебе, Тревис Колтрейн!
Тревис выругался про себя. Руки его коснулись грубо обструганных досок. Похоже, он нащупал то, что им было нужно.
– Держитесь, Харкорт! – пробормотал Тревис, адресуя эти слова скорее себе, нежели Элдону, не будучи уверенным, что его друг все еще жив. – Мы вас сейчас вытащим. Проклятая темнота! Если б только я мог видеть, что делаю.
Пальцы Тревиса ухватились за конец доски. Колтрейн
