– В честь великой герцогини слагались стихи по всей Нвенгарии, мне Доминик сказал.
– Да.
– Ладно, полагаю, после долгих и мучительных лет обучения я тоже стану мастером игр. – Она посмотрела так грустно и обреченно, как будто перед ней была цепь устрашающих гор и на самую высокую из них она должна будет забраться.
Он погладил ее по щеке.
– Я не хочу, чтобы ты играла. Я люблю тебя такую – неискушенную, незапятнанную. Игра в светскую даму съест тебя живьем. Предоставь это мне.
Она прикрыла глаза, любовные чары коснулись ее.
– Я с радостью буду жить в твоих сильных и способных руках. Я буду старательная домохозяйка, буду сидеть дома и штопать твои рубашки, кроме случаев, когда меня ждут балы, суаре и все такое, не говоря уж о том, чтобы самой их устраивать. Я должна буду то и дело встречаться с герцогиней Гауэр и Дейдре Брейтуэйт. Так что волей-неволей придется научиться играть хоть немного.
– Герцогиня – невоспитанная особа, желает, чтобы я переспал с ней, и злится, что я не проявляю интереса.
Миган покраснела.
– Как я уже говорила, ты всегда такой прямолинейный, Александр. Видимо, я должна быть счастлива, что между нами такое доверие и ты рассказываешь о своих похождениях.
Он пожал плечами:
– У меня нет охоты к похождениям. Я даже не желаю опять жениться.
– О! – Нежное горло сделало глотательное движение. – Я имела в виду не такую уж прямоту.
Он понял, что ненароком обидел ее. Мужчина, который движением пальца – буквально – может заманить женщину к себе в постель, теряет утонченность.
– Похождения – это способ отвлечься, – объяснил он. – Я заводил любовниц, когда был женат на Сефронии, но только потому, что, когда у меня возникала физическая потребность, она занималась своими любовниками.
Миган покраснела еще больше.
– Это было не слишком честно с ее стороны.
– Я тебя шокировал. Прошу прощения. Я не привык разговаривать с английскими девушками.
– Ну нет, я думаю, ты наслаждаешься, когда тебе удается меня шокировать. А я не привыкла разговаривать с нвенгарийскими великими герцогами. Даже с Деймиеном мне было легче говорить, чем с тобой.
– Деймиен старается быть обаятельным. – Он пожал плечами. – Я более откровенный.
– Да, ты, безусловно, откровенный, – с жаром сказала Миган.
– Может, ты хочешь, чтобы я был похож на Деймиена? Тебе будет лучше?
Он ждал, все мускулы напряглись; она склонила голову набок и разглядывала его. Почему-то ответ был чертовски важен для него, он и сам не знал почему.
Миган смотрела на Александра. Он был красив, нестерпимо красив, но в нем была резкость, не свойственная обычным красивым мужчинам. Животные бывают красивы так, как он, а не люди.
Она вспомнила глаза принца Деймиена, какие они голубые и наблюдательные. У Александра тоже наблюдательные, но по-другому. Деймиен прятал свое превосходство за улыбками и шутками, Александр не трудился скрывать, что видит каждого насквозь и запросто вскрывает тайники чужой души. И это отпугивает: трудно откровенничать с человеком, который всегда держится настороже и разглядывает тебя, словно букашку в микроскоп. В Александре есть теплота и страсть, Миган их видела, когда любовный приворот раскрывал его для нее. У Миган было такое чувство, что никто, даже его бывшая жена, не знает о том пламени эмоций, которое он наглухо запер от всех. Она положила руку на сине-золотую жесткую перевязь и сказала:
– Я не хочу, чтобы ты был похож на Деймиена. Ты мне нравишься такой, какой ты есть.
Его взгляд чуть-чуть смягчился – так неуловимо, что она увидела перемену только потому, что ждала.
– Приятно слышать.
– Учти, возможно, это приворот заставляет меня так говорить. По сути, я должна быть в ужасе от тебя. Все только и говорят мне, какой ты опасный человек.
– Да, я опасный.
Он сказал это просто, безучастно, как о бесспорном факте.
– Например, Николай рассказал, что однажды ты приказал снести полгорода. Он преувеличил?
– Да.
Александр резко повернулся и пошел дальше. Миган мгновение смотрела на его гибкую, пружинящую походку, потом раскрыла зонтик и побежала за ним.
– Знаешь, ответ такой короткий, что это просто грубо, – сказала она, догнав его. – Загадочно. До безумия.
– Это была только одна секция города, – сказал он, не глядя на нее. Смуглое лицо на солнце казалось полированным, черные волосы блестели. – А не половина. Нарато, столица.
