Чандра заскрежетала зубами, но сдержалась, вспомнив, что спорить с няней — только зря тратить силы.
— Говорят, он отличный воин. — Большинство других слухов, которые ходили о принце Дарвише, Аба не собиралась повторять. — Говорят, отец никогда не смотрел на него благосклонно с самого его рождения.
— Почему?
— У него голубые глаза, крошка, и это напоминает королю Джаффару, что его собственная мать была не из Ишии.
— И что?
— Король болезненно горд.
— Разве ребенок виноват, что у него голубые глаза? — Впервые Чандра испытала нечто иное, нежели отвращение к принцу.
Аба, уловив сочувствие, скорбно промолвила:
— Нет, но это нелегкое бремя, которое ему приходится нести.
Чандра фыркнула: нянюшкин тон ее не проведет.
— Значит, он самый младший?
— Нет. Когда принцу Дарвишу было девять, родились близнецы.
Голос Абы прозвучал так странно, что девушка резко обернулась.
— Ты боишься их? Почему? Ты же их никогда не видела. Ты даже никогда не была в Ишии.
Пухлая нянюшкина рука изобразила знак Девяти и Одной.
— Их королевские высочества были прокляты при рождении.
— Прокляты?
Аба кивнула.
— Оба родились со скрытыми лицами, прячась от богов даже в утробе. Повитухи хотели сразу убить их: плохо быть близнецом с половиной души, но быть еще и проклятым… Однако же король не позволил. Говорят, он был слишком горд, чтобы признать, будто его семя может быть проклято. Он их просто не замечал.
— А их мать?
— Она согласилась с повитухами и после родов никогда не подходила к близнецам. Слуги воспитали их как королевских детей.
— Они знают, что все желали им смерти?
— Они были прокляты…
— Прокляты? — Чандра вскочила и возбужденно зашагала по комнате. — Я Чародей Девяти, я не верю в проклятия. Что с ними стало?
— Их неустанно обучали вере, надеясь, что проклятие удастся снять.
— И? — торопила няньку Чандра. Аба вздохнула.
— Они нашли себя с одним из Девяти.
— С которым?
— Четвертым.
— Ха! — Чандра стукнула кулаком по ладони. — Так я и думала! Это позволило им вернуть свое. Но я не могу поверить, что их мать хотела им смерти. Она мне не нравится, мне не нравится король Джаффар, и я рада, что не выйду замуж за их глупого сына. — Девушка глубоко вдохнула. — А что случилось с королевой? Никто никогда не говорит о ней.
Глаза у Абы наполнились слезами.
— Она умерла в последнюю волну лихорадки. Той же лихорадки, что унесла твою благословенную мать.
Чандра бросилась на груду диванных подушек, от злости дергая шелковую бахрому. Аба вечно начинала причитать, когда речь заходила о матери Чандры. Ну точно как отец.
— По крайней мере король Джаффар не распался на куски.
— Чандра!
— Но ведь не распался!
Аба выпрямилась в полный рост, напоминая возмущенного лилового голубя.
— Королева Сизард была холодной женщиной. Говорят, свой долг перед королевством она ставила выше всего остального: выше мужа, выше своих детей. Говорят, никто в семье не оплакивал ее смерть. А твой отец любил твою мать…
— Больше всего на свете. Я знаю, Аба. Больше, чем себя. Больше, чем свою страну. Больше, чем меня.
Слезы заструились по нянькиному лицу. Аба шагнула вперед, но остановилась, пригвожденная взглядом девушки.
— Не я возвела отца на пьедестал, Аба. Он сам забрался туда. Он не имел права падать.
Чандра хотела помочь отцу, но он не позволил, так пусть теперь винит за отчуждение только самого себя. Он предпочел быть слабым. Чандра никогда такой не будет.
— Когда сама выйдешь замуж, ты, возможно, поймешь, — снова попыталась убедить
девушку Аба.
Неотзывчивого ребенка можно удержать, пока обида не пройдет. Но чародея… Тут старая няня вздохнула. Она понятия не имеет, как справиться с чародеем.
— Я никогда не выйду замуж.
— Говорят, принц Дарвиш имеет — «Как же это сказать?» — независимые взгляды. Уверена, он не станет требовать, чтобы ты отреклась от своих.
Чандра прищурила глаза.
— У него не будет такого шанса.
Аба покачала головой — ее вуали заколыхались. Нянька была в растерянности. Еще десять минут назад все шло так хорошо. Оставив Чандру на подушках, она пошла заправлять постель.
— Аба, кого ты имела в виду под этим «говорят»?
— Конечно, слуг, крошка. — Нянька повернулась и со знанием дела погрозила пальцем. — Если хочешь узнать о ком-то, спрашивай слуг. Они всегда рядом, а люди забывают, что у них есть и глаза, и уши, и язык. С тех пор, как твой отец предложил этот брак, я расспрашивала каждого слугу, приезжавшего из Ишии. Я бы не позволила моей крошке выйти замуж невесть за кого.
Чандра задумчиво кивнула.
— Спасибо, Аба.
Старая няня раздулась от гордости.
Плечи уже стонали от боли, когда Чандра вывалила корзину земли на крышу своей башни и возблагодарила богов за то, что куча наконец-то достигла нужных размеров. В эту минуту девушке ничего так сильно не хотелось, как долго-долго отдыхать. Она чародей, а не грузчик! Но звезды Девяти слишком отдалились в своем танце, и Чандра не рискнула терять время. Зажав между коленями подол платья без рукавов, она под шепот заклинания начала придавать форму влажной земле, точно следуя указаниям на древнем свитке, и при этом старалась не думать о всех перечисленных в них ошибках, из-за которых колдовство может пойти неправильно.
Дело оказалось труднее, чем она предполагала. Теоретически не было ничего такого, с чем она не могла бы справиться, но за последние несколько лет, когда ее магическая сила временами вырывалась из- под контроля, девушка убедилась, что расстояние между теорией и практикой часто больше, чем кажется. Но ради сегодняшнего колдовства стоит рисковать, плохо только, что работать приходится при свете звезд. А создать освещение с помощью собственной силы в данном случае нельзя — это изменило бы конфигурацию того, что она создает. Ей почему-то не пришло в голову принести лампу.
Наконец, хотя слова заклинания становились невнятными, грубая, но явственная — женская фигура лежала, уставясь незряче в ночную тьму. Чандра села на пятки и критически осмотрела свое творение. «Не очень-то она на меня похожа» — вынуждена была признать девушка. Фигура выглядела довольно зловеще.
«Не будь смешной». Чандра повернулась в сторону за остальными принадлежностями. «Ты — Чародей
