– А вот и Дидерик, – сказала Кэт. – Привет, Отто. Хорошо проводишь время?
Коннор пытался отделаться от миссис Макнафт, которая рассказывала ему какую-то историю о Джимми и ее мальчике. Теперь Кэт улыбалась Дидерику, этому болвану плотнику. Коннор терпеть его не мог. Он все время болтается поблизости и пялится на Кэт. Неужели она этого не замечает? Не может ей нравиться Дидерик! С его-то пустыми голубыми глазками и вечно спутанными соломенными волосами! Целыми днями он торчит на какой-нибудь лестнице и пялится в окна.
Но Кэт не перестает болтать с Дидериком, который покраснел от злости. А чего он ожидал? Он всего лишь плотник, а не член семьи. К счастью, Кэт, наконец, подошла к епископу. Коннор испустил вздох облегчения. Как было бы хорошо, если бы она провела остаток вечера, улыбаясь епископу. Хороший человек, епископ Машбеф. Маленький, сморщенный старик, давший обет безбрачия.
– Несколько очень интересных женщин предприняли некоторые общественные начинания в Колорадо, – рассказывала Кэт епископу. Она не видела ничего плохого в том, чтобы попытаться хоть немного изменить его взгляды на жизнь. – Вот, например, миссис Ван Котт. Она была здесь, в Брекенридже, как раз в это время в прошлом году, проводила религиозные собрания.
– Она методистка?
– Да. – Может быть, вдова Ван Котт не самый лучший пример. – Еще была Сюзанна Энтони. Я слышала, что десять лет тому назад в Лейк-Сити ее собрания в поддержку права голоса для женщин привлекли огромное количество народа. В основном, мужчин, которые проявили большой энтузиазм.
– Женщинам не следует предоставлять право голоса, – сказал епископ.
– Почему?
– Бог послал женщину на землю, чтобы она была женой и матерью.
– И монахиней, – напомнила ему Кэт.
– Да, это прекрасное призвание для женщины. Но право голоса? Ничего подобного!
– Уверена, я смогу заставить вас изменить свое мнение, – лукаво заметила Кэт. Епископ улыбнулся. Ему нравилась Кэтлин Фицджеральд. Она такая веселая девочка, и маленького роста, как он сам. Мысль о том, что она может заставить его изменить свое мнение, забавна, а старый человек, даже епископ, никогда не станет возражать, если его захочет позабавить хорошенькая молодая женщина. – А что, если Пресвятая Богоматерь захочет голосовать? – спросила Кэт.
Епископ улыбнулся.
– Пресвятой Богоматери здесь нет.
– Хорошо, – не сдавалась Кэт. – А что, если… – Она немного подумала, потом осторожно спросила: – Что если бы в качестве мессии Бог послал свою единственную родную дочь? Вы и ей отказали бы в праве голоса? – торжествующе улыбнулась Кэт.
– Дочь? Его единственную родную ДОЧЬ?
– Ну, это всего лишь предположение, – поспешила заверить его Кэт. У епископа был такой вид, что его вот-вот хватит удар. Кэт вдруг представила себе, как он замертво падает на пол в ее гостиной. – Не хотите ли печенья, епископ Машбеф?
– ДОЧЬ?
– Печенье восхитительно. Гретель сама печет его.
– Это ересь, – пробормотал епископ.
– Прошу прощения, сэр, – вмешался Коннор и решительно взял Кэт за руку. – Кэт требуют на кухню.
– А вы двое все еще живете вместе? – спросил епископ.
Коннор увел Кэт прежде, чем она успела ответить.
– Так значит, ДОЧЬ? – спросил Коннор в свою очередь и расхохотался, едва они вышли из комнаты.
– Не вижу ничего смешного, – фыркнула Кэт.
– Вы действительно сказали епископу, что Христос был женщиной? – поинтересовалась Марси.
– Это лишь свидетельство того, как сплетни искажают то, что произошло на самом деле, – раздраженно заметила Кэт. – Не говорила я такого.
– Тогда что же вы сказали?
Кэт передала Марселле содержание своего разговора с епископом, и та смеялась долго и от души.
– Боже мой, – наконец выдохнула она. – Мне нанесла визит настоящая живая анархистка.
– Я вовсе не анархистка.
– А что сказал епископ?
– Сказал, что это ересь. – Кэт хихикнула. – А сестра Фредди как раз перед этим предупредила меня, что он может отлучить меня от церкви за дружбу с методистами.
– А я думала, что вы не должны называть се так.
– Марси, вы знаете ВСЕ, что происходит в Брекенридже?
– Все, – заверила ее Марселла. – Не могли же вы привести в ужас старенького епископа, а я бы об этом не услышала. И должна сказать, что горжусь вами: я ведь тоже из Чикаго.
– Вы тоже из Чикаго? – обрадовалась Кэт.
