Максвелл, их поверенный, сказал:
– Следует отметить, мисс Кэтлин, что у нас в Колорадо женщины имеют право голосовать на выборах в школьный совет.
Коннор хмуро взглянул на Чарли, в то время как судья пренебрежительно заявил:
– Безумная идея. Женщин достаточно научить шитью и тому подобным вещам. Им незачем голосовать.
«Уроки шитья? Ну, что ж, именно таких ошибочных суждений и можно было ожидать от судьи, который носит клетчатые подтяжки», – решила Кэт. Хотелось бы ей сказать пару резких слов этому старому дураку, однако следовало быть осмотрительной с человеком, в чьих руках находится финансовое благополучие ее семьи. И все же Харрисон Пондер оказался порядочным и принципиальным мужчиной.
– Не все мы придерживаемся столь ограниченных взглядов на женское образование, мисс Кэтлин, – сказал он. – Надеюсь, я могу называть вас по имени?
– О, конечно, – согласилась Кэт, решив, что вежливое обращение с этим человеком не повредит делу. Возможно, он даже более честно отнесется к вопросу о тяжбе, если быть с ним любезной.
И Флеминг, и судья мрачно глядели на поверенного, но Пондер добавил:
– Женщины не только могут голосовать на выборах в школьный совет, но даже могут управлять советами.
– В самом деле?
– Да, разумеется. Мой уважаемый коллега не упомянул об этом.
– Я как раз собирался сказать об этом, – вмешался Чарли Максвелл.
– Вот что мы получим, допустив женщин в палаты парламента – пустую болтовню, – неприязненно заметил судья. – Не желаю больше слышать подобных разговоров. Я вызвал обе стороны, потому что не хочу годами возиться с этим делом. Ничто не удручает присяжных больше, чем тяжба о верхушке месторождения. Давайте выслушаем какие-нибудь серьезные предложения.
Коннор заговорил о причинах тяжбы, которая, как он твердо заявил, была с самого начала обусловлена нечестностью Флеминга. Чарли Максвелл рассуждал о законности, затем перешел к изложению того решения, которое удовлетворило бы его клиентов. Харрисон Пондер изложил, с бесчисленными кивками и поклонами в сторону Кэт, требования Флеминга. Судья заявил, что все эти обвинения и аргументы он уже слышал раньше, а теперь хотел бы узнать что-нибудь новенькое.
– Мы хотим сделать предложение, – сказал Флеминг.
Кэт отметила маникюр на его руках, чуть тронутые сединой темные волосы; злорадно заметила залысины на лбу, что явно портило тщательно приглаженную прическу. Ни на йоту не доверяла она этому человеку.
– Мы слушаем, – резко бросил Коннор.
Кэт улыбнулась поверенному Флеминга и прошептала, что надеется услышать предложение, которое бы стало серьезной попыткой решить дело полюбовно. Пондер казался обеспокоенным.
– Пятнадцать тысяч, – заявил Флеминг. Коннор вскочил.
– Пятнадцать тысяч! Это меньше, чем ваше первоначальное предложение, которое и без того было унизительным.
– Берите деньги и уходите, – сказал Флеминг.
– Я уверена, вы можете найти и более приемлемое решение, – сказала Кэт, бросая холодный взгляд на Медфорда Флеминга и улыбаясь его поверенному.
– Мне бы тоже хотелось так думать, мисс Кэтлин, – проговорил Пондер.
Коннор направился к выходу, что Кэт сочла крайне неучтивым. Чарли Максвелл предложил ей руку. Остальные тоже поднялись, когда Харрисон Пондер вдруг наклонился к Кэт и прошептал:
– Могу я нанести вам визит, мисс Кэтлин?
«Уж не собирается ли он предложить свои услуги по улаживанию дела между двумя сторонами?» – подумала Кэт.
– Да, – прошептала она, – пожалуйста. Пондер подошел к судье.
– Ваша честь, на этот раз я хочу отказаться от ведения дела, – заявил он.
– Что? Ваше устранение отбросит нас назад на несколько месяцев, – проговорил судья.
– Тем не менее, я должен отказаться вследствие… – он улыбнулся Кэт, – …столкновения интересов.
– Эта женщина соблазнила моего поверенного! – воскликнул Флеминг.
– Прошу прощения, – взорвалась Кэт. – Я ни разу в жизни не видела мистера Пондера до сегодняшнего дня.
– Вношу протест по поводу оскорбления, нанесенного моей клиентке! – закричал Чарли Максвелл. – Она ни в коей мере не заинтересована в поверенном противоположной стороны.
Пондер бросил на него самодовольный взгляд и удалился.
Флеминг злобно прошипел:
– Я буду с вами за это судиться.
– Вы и так уже судитесь, – пробормотал Коннор.
