– Судя по тому, что я слышал, она швырнула ему в лицо пресс-папье с золотым самородком с его рудника в Фарнкомб-Хилл, которое болтается на столе в его конторе.
– А как получилось, что об этом знает весь город? – спросил Коннор.
– Сразу после происшествия Кэт была так расстроена, что пошла к Люсинде Дайер, у которой собралось все «Дамское общество помощи методистам», и там расплакалась, бедняжка. Дамы были в шоке: услышать такие вещи о человеке, который всегда изображал из себя джентльмена. До своего отъезда Флеминг вел себя так, словно ничего не случилось, ходил важный, задрав нос. Но можете быть уверены, у него в городе не осталось ни одного друга. Никто ему руки не подаст после такого поступка.
Коннор задумчиво кивнул и, войдя в дом, направился в жалкую комнатушку, где обитали они с Одноглазым. Надо было выслушать рассказ Кэт об этой истории, но, похоже, это ужасное происшествие сработало в их пользу. Вряд ли это поможет Флемингу выиграть процесс. Хотя, кто знает?
Не успел Коннор осмыслить значение последних событий, как его внимание привлекла необычная тишина в доме.
– Дидерик! – крикнул он и устремился на свою половину дома. Заглянул в каждую комнату, но не обнаружил плотника за работой, хотя кухня так и осталась обгорелой. – Дидерик! – снова позвал Коннор, распахивая дверь холла и выглядывая на задний двор. Наконец, он нашел своего нерадивого работника. Дидерик стоял возле пристройки-туалета на половине Кэт и занимался тем, что выпиливал отверстие в боковой стене. – Какого черта ты делаешь? – спросил удивленный Коннор.
Дидерик обернулся. Закончив работу, он вынул из стенки выпиленный квадратик.
– Я видеть такой симпатичный окошко ф одном таком домик на Ридж-стрит, и я подумать, что миссус понравится такой окошко ф ее домик…
– Боже, даруй мне терпение, – проворчал Коннор и обратился к плотнику голосом, полным беспримерного, как ему самому казалось, спокойствия: – Возвращайся в мой дом и работай там, пока я не прибил тебя, идиот.
– Миссус, она…
– Иди! – прикрикнул Коннор. Дидерик повиновался.
– А вот и та леди, которую я искала, – сказала сестра Фредерика. – Дженни уже два дня не было в школе, но когда я вчера зашла к вам, чтобы поговорить с тобой, дома никого не оказалось.
Кэт устало вздохнула. Она только что вернулась из Кистоуна и тут же столкнулась с новой проблемой.
– Я была в Монтесуме, Фредди. Я разберусь.
– Сестра Фредерика, – улыбаясь поправила ее подруга. – Не хочешь же ты еще больше обидеть мать настоятельницу? Ей ужасно не нравится, когда меня называют Фредди.
Кэт улыбнулась в ответ и еле волоча ноги отправилась домой, где на крыльце встретилась с Дженни, которая только что вернулась.
– Где ты была? – спросила Кэт. – И не говори, что идешь из школы. Я только что разговаривала с сестрой Фре… Фредерикой.
– Я была больна.
Кэт нахмурилась и закрыла зонтик, аккуратно расправив кружевную оборку по краю.
– Тогда почему же ты не дома в постели?
– Я… я пошла к миссис Филдинг спросить, что делать, потому что у меня были месячные и… мне было больно.
– О, Дженни, тебе нужно было спросить у меня.
– Но ведь тебя не было в городе.
– А раньше у тебя случалось такое? Дженни кивнула, стараясь не встречаться глазами с Кэт.
– Тебе надо было спросить меня.
– Ты так занята, и ты… ты совсем не обращаешь на меня внимания.
– О, моя дорогая, разве я не обращала на тебя внимания? – У Дженни был такой растерянный вид, что Кэт ужасно расстроилась. Бедное дитя, она даже отводила глаза. – В таких случаях помогает тепло. Давай я уложу тебя в постель.
– Теперь мне уже лучше, – поспешно уверила ее Дженни. – Приехал папа, Кэт. Он очень беспокоился за тебя.
– Выйди, Дженни, – потребовал Коннор, врываясь в дом.
– Боже мой, Коннор, почему ты сердишься на Дженни? – спросила Кэт. Она сняла свою соломенную шляпку с зеленой лентой.
– Я сержусь на тебя, а не на Дженни. Какого черта ты исчезаешь, никому не говоря, куда отправляешься?
– Я даже не сообразила, что никому не сказала. Поездка была очень срочной.
– И что это за история, о которой мне прожужжали все уши, насчет тебя и Медфорда Флеминга?
– Я не собираюсь говорить с тобой об этом, Коннор. Это было слишком унизительно. – Кэт гордо вздернула подбородок.
– Он тебя обидел? – встревожился Коннор.
– Конечно, обидел, – подтвердила Кэт, а затем, заметив, как ярость исказила лицо Коннора, быстро добавила: – То, что он сказал, нельзя простить. Этот человек – негодяй.
