– Две минуты, детка, – сказал он. – Иди в ванную.
Бриджит моргнула. Она поднялась, вышла в смежную со спальней ванную комнату и закрыла за собой дверь.
– Ушла, – шепотом сказал Темный. – Ну, давай, говори, что хотел сказать, и кончай с этим. Я готов.
– Ты – крепкий орешек, Темный, – сказал я, стараясь скрыть свое восхищение.
– Ты тоже.
– А разве ты не хочешь спросить – за что? – Меня все еще тянуло выложить ему все, что случилось со мной за последние несколько месяцев, но я уже понял, что просто не смогу этого сделать.
– Мне кажется, я знаю, – ответил он, сохраняя поистине сверхъестественное спокойствие.
Если бы в свой смертный час я мог быть хотя бы вполовину так спокоен, это было бы здорово. Я присел на краешек кровати.
– После того как Скотчи подстрелили, я дал ему слово, – проговорил я, ни к кому в особенности не обращаясь.
– А если б я сказал, что никто из вас не должен был умереть? – быстро спросил Темный.
– Ты и вправду собирался говорить нечто подобное
– А ты бы поверил?
– Честно говоря, Темный, я не думаю, что это имеет какое-то значение, – сказал я.
Темный покачал головой, потом глубоко вздохнул. На его виске пульсировала жилка. Неожиданно он улыбнулся мне, и я почувствовал, как растет мое недоумение. Неужели это тот же самый человек – порывистый, горячий, до безумия предприимчивый? Или мне наконец-то довелось увидеть
– Что я могу сделать, чтобы ты передумал? – спросил он. – Если бы, скажем, я предложил тебе деньги, много денег… или еще что-нибудь?
Я покачал головой:
– Ты знаешь правило: кровь за кровь. По-другому не получится.
Он вздохнул и откинулся на подушку. Сначала Темный отвел глаза, потом взглянул прямо в лицо.
– О'кей, ублюдок, в таком случае делай то, за чем пришел. Надеюсь, ты понимаешь, что Даффи этого так не оставит? Куда бы ты ни спрятался, он тебя везде достанет, пусть и через пятьдесят лет!
– Знаешь, Темный, я в общем-то никогда не надеялся дожить до преклонного возраста, – сказал я.
Он поглядел на меня и сглотнул, потом сжал руки в кулаки и вытянул их по швам.
– Ну, кончай, – нетерпеливо бросил он. – Теперь я точно готов.
Я поднял револьвер и прицелился ему в голову, но прежде чем я успел нажать на спусковой крючок, раздался грохот. Что-то ударило меня в бок и с силой швырнуло на дверцу платяного шкафа. Ударившись о нее затылком, я откачнулся обратно на кровать, но не удержался и сполз на пол. Оглушенный, я попытался тут же вскочить, но больная нога подвела, и я снова рухнул на пол. Приподняв голову, я увидел Бриджит, которая стояла у двери ванной, держа в руках небольшой никелированный револьвер.
– Черт тебя возьми, Бриджит! – проговорил я. Она сделала несколько шагов в мою сторону.
Она дрожала, глаза были широко раскрыты, прекрасное лицо побелело, но в нем читалась решимость. Холодная решимость и ярость. Подобного выражения я еще никогда у нее не видел. Господи, да знал ли я ее вообще?!
Ее губы сурово сжались.
– Прости, Майкл. Я не знаю, что между вами произошло, – я вообще не знаю, в чем дело, – но я люблю Терри и…
Я сбил ее с ног подсечкой, и Бриджит повалилась навзничь. Револьвер вылетел из ее руки и упал на кровать. Темный и я одновременно бросились к нему, но Бриджит успела перехватить меня. Револьвер провалился между кроватью и ночным столиком.
Выпустив из рук свой револьвер, я схватил Бриджит за волосы, с силой ударил ее головой о дверцу шкафа. Раздался тупой удар. Ее голова неестественно запрокинулась назад, тело обмякло. Я схватил с пола свое оружие и поспешно нырнул под прикрытие кроватной спинки, так как Темный уже нащупал на полу револьвер и открыл огонь. Он слишком волновался, и три выпущенные им пули попали в стену. Прежде чем он успел выстрелить в четвертый раз, я перекатился на бок и трижды нажал на спусковой крючок, попав ему в грудь, в лицо и в шею.
Револьвер Темного выстрелил в последний раз и замолк. Кровь хлестала из его ран, левой половины лица вообще не было. Одна из моих пуль, ударившись о челюстную кость, изменив направление, прошила щеку и прошла в мозг. Глазное яблоко стекало по скуле на подушку. Лицевые мускулы обмякли, а то, что осталось от рта, сложилось в бессильную гримасу. Несколько мгновений Темный еще сидел, потом повалился головой вперед. Я подполз к нему на коленях и взял за руку. Пульс еще прощупывался. Формально он был еще жив, и я воспользовался этим как предлогом, чтобы запрокинуть ему голову и перерезать горло от уха до уха.
Потом я удостоверился, что с Бриджит все в порядке. Бриджит… О господи!
Она любила его. Любила, и Темному вовсе не нужно было устраивать всего этого. Он мог просто убить меня и сказать ей. Она бы, наверно, пришла в ярость, но ненадолго. В конце концов она бы как-нибудь примирилась с этим, потому что любила его, черт возьми. И наверное, так было бы лучше, много лучше. Энди, Фергал, Скотчи – никто бы из них не погиб. Бриджит любила его, она могла бы понять. Простить. Темный перемудрил. Он хотел принять все меры, застраховаться от любых случайностей – и перестарался. Боже мой, Темный, тебе, оказывается, не хватало элементарной уверенности в себе!
