услышала шепот. Малин села на постели, сердце у нее тяжело стучало. Только теперь она поняла, какими беззащитными они были. Хеннинг спал, и ей не хотелось будить его.
Мальчики в его возрасте часто бывают несмышлеными и набрасываются на преступников, не подозревая, как они опасны.
Она должна была справиться со всем сама.
Комната была освещена холодным лунным светом.
Малыши крепко спали в кроватке, стоящей рядом с ее постелью. Из комнаты Хеннинга доносилось ровное дыхание.
Малин встала, надела туфли и халат. Постояв некоторое время, прислушиваясь к доносящимся с нижнего этажа звукам, она взяла кочергу и пошла к лестнице.
Их было двое. В руках одного из них была свеча, их хриплый шепот напугал ее.
— Нет, черт побери, — сказал один из них, — В этой старой халупе не может быть никаких сокровищ!
— Могу поклясться, что есть! Ты что, никогда не слышал о великих сокровищах Людей Льда? Слухи об этом распространились до самой Кристиании.
— Ни черта! Если бы у них были такие сокровища, ты думаешь, они жили бы в таком убогом домишке?
— Вы правы, — как можно более холодно произнесла Малин, спускаясь вниз по ступеням. — Это правда, что существует нечто, называемое сокровищами Людей Льда, но вряд ли это представляет для вас интерес.
Услышав ее голос, они замерли на месте. Они стояли неподвижно, уставясь на нее.
— Господи, — произнес один из них, не ожидая ее появления.
— Вот тебе и сокровища, — сказал другой.
— Эти сокровища состоят из старинных лекарственных препаратов, — сказала Малин, надеясь, что они не услышат, как дрожит ее голос. — Они представляют ценность только для нас. Так что будьте любезны покинуть этот дом.
Один из них прищурил глаза.
— Говоришь, старинные лекарства? Думаю, что ты должна нам показать это, малышка.
«О, Господи, — подумала Малин, — Что я наделала?»
Другой, имевший менее богатый запас слов, нетерпеливо спросил:
— На кой черт нам эти старинные лекарства? Первый шикнул на него:
— Я знаю одного коллекционера, который хорошо за это заплатит! А ты попридержи язык! Обращаясь к Малин, он сказал:
— Ты отдашь нам эти старинные лекарства, не так ли? Тогда мы не тронем тебя.
— К сожалению, они находятся не здесь, — ответила Малин. — Но если вы сейчас же уйдете, я никому не скажу про ваше посещение.
Тот, по своей глупости, подошел к ней поближе и воскликнул:
— Нет, вы только послушайте ее! Ты хочешь сказать, что у тебя ничего нет? Мы проломим тебе башку, если ты сейчас же не принесешь нам эти штучки!
На лестнице показался полусонный Хеннинг.
— Что случилось, Малин? — спросил он.
— Иди и ложись, — торопливо ответила она.
— Вас здесь несколько? — спросил незадачливый вор.
— Здесь только дети.
— Ты слышал, здесь только дети, — пробормотал его сообразительный напарник. — Послушай, мальчуган, спустись-ка вниз, нам нужно поговорить с тобой.
Малин, моментально поняв, что они хотят взять Хеннинга в качестве заложника, закричала в отчаянии:
— Нет, не спускайся, оставайся наверху! Один из грабителей шагнул вверх по ступеням и схватил ее за руку.
— Заткнись, сестричка, иначе тебя ждут неприятности!
— Ой! — воскликнула Малин. — Отпусти, мне больно!
И она не могла остановить Хеннинга, когда тот проскочил мимо нее и принялся молотить кулаками того, кто держал ее. Она замахнулась на налетчика кочергой, но другой в это время выхватил кочергу у нее из рук.
— Значит, так, — холодно произнес один из налетчиков, — твоя игра теперь уже закончена.
Одной рукой он крепко схватил Хеннинга, другой же сжимал руки Малин, приблизив к ней свое ухмыляющееся потное лицо. Вынимая складной нож, он самым недвусмысленным образом прижал ее к себе.
— Отпустите мальчика, — жалобно просила она. Хеннинг закричал.
— У меня нет при себе мандрагоры, — захныкал он, — Она осталась наверху. Отпусти Малин, негодяй!
Оба грабителя грубо расхохотались. Перевес был на их стороне.
И тут внезапно раздался грохот, словно оглушительный раскат грома, и все помещение осветилось ослепительным светом. Грабители отчаянно завопили и повалились на пол, корчась в судорогах.
Малин уставилась на Хеннинга.
— Что произошло? — побледнев, спросила она.
— Это обрушилось откуда-то сверху… — шепотом ответил он.
Они посмотрели наверх. И в свете луны они увидели носы обоих мальчиков, просунутые между планками деревяной загородки. Малыши встали без посторонней помощи и теперь с большим удовлетворением и важностью взирали на происходящее внизу.
Мужчины неподвижно лежали на полу.
— Господи! — прошептала Малин. — Боже мой!
— Они дышат, — сказал Хеннинг. — Эти проходимцы живы, оба.
Она быстро сообразила что к чему.
— Хорошо, что это так, а то у нас могли быть неприятности с властями. Свяжи их, Хеннинг, и поскорее, пока они не проснулись! А потом разбуди работника и попроси его, чтобы он привел ленсмана. А я займусь детьми.
Она с усилием поднялась по лестнице, еле волоча ноги. Ей трудно было смотреть малышам в глаза.
И помещение наполнил хриплый, переливчатый смех Ульвара.
«Господи, что же мы держим у себя в доме? — со страхом подумала она, опускаясь перед ними на колени и обнимая их обоих. — Это может плохо кончиться! Ведь он может так поступить и с нами, с Хеннингом или со мной, или с любым другим! Нет, нет, этого мы не допустим, мы с Хеннингом. Никогда!»
— Все-таки спасибо, малютка Ульвар, — прошептала она, касаясь щекой его жестких волос. — Спасибо за то, что ты нас, вопреки всему, любишь! Я так благодарна тебе!
«Ничего себе, беззащитный, — подумала она при этом. — Господи, какая ирония!»
Схватив ее за волосы, Ульвар рванул их с такой силой, что она едва смогла сдержать крик. Его восхищенный смех наполнял собой весь дом.
3
Больница была не особенно старой, но здание было плохо построено и быстро износилось. К тому же оно было запущенным. Под закопченным потолком развевалась паутина, краска на стенах облупилась. И никто не обращал внимания на то, что каждый раз, когда открывалась дверь, под кроватями перемещались облака пыли.
Ведь это была общественная больница. Хотя «общественность» обычно лечилась у себя
