избушке, пытаясь выйти из леса…
Избушка казалась ей сейчас надежным пристанищем. Только бы войти и закрыть за собой дверь…
Она слышала, как за ней гонится зверь. Он перегораживал ей путь к деревне, но был еще далеко. Но он мог, конечно, бежать быстрее нее — если бы хотел.
Хильда обезумела от страха. Она рвалась вперед, руша все препятствия-Препятствия?
Разве есть какие-то препятствия на тропе?
О, Господи, она опять сбилась с пути!
У нее не было времени на размышления, ей оставалось только бежать вперед.
Ее шаль зацепилась за ветку, послышался звук разрываемой материи, она прижимала к себе обрывки ткани вместе с прицепившимися к ним ветками.
И она по-прежнему кричала — на тот случай, если теперь кто-нибудь был уже достаточно трезв, чтобы услышать ее и вскочить на ноги.
Но сама она слышала лишь прерывистое дыханье зверя и шорохи.
Почему он не настигает ее? Ему доставляет особую радость изматывать ее?
Она бежала, как ей казалось, в нужном направлении — к избушке. Но несмотря на то, что она хорошо знала этот лес, он казался ей теперь совершенно незнакомым. Деревья протягивали к ней свои ветви-руки, валуны становились обросшими мхом троллями, хватающими ее на бегу.
И вот выглянула луна, бледная, покрытая дымкой. Она невольно оглянулась.
Это был зверь, большой и тяжелый, темно-серый, с заведенными назад ушами и открытой пастью. Язык выделялся в темноте светлым пятном. Он неуклюже скакал на трех ногах.
В безумном страхе Хильда закричала. Ей показалось, что она услышала другой крик, но она не была в этом уверена.
Она должна была быть уже возле избушки, но теперь поняла, что проскочила мимо, углубившись в лесную чащу.
Силы ее были на исходе, ее подгонял теперь только страх и инстинкт самосохранения. Она неслась вперед, не обращая внимания на заросли кустарника, не отдавая себе отчета в том, что делает — она вся превратилась в крик страха и ужаса.
Внезапно она обнаружила, что не слышит звуков позади себя. Она оглянулась: зверя не было.
Она пробежала еще немного, потом остановилась. Совершенно измотанная, она опустилась на землю. Она задыхалась, ноги ее подкашивались, по телу пробегала дрожь. Она не могла больше сделать ни шагу.
Хильда лежала, распластавшись на мху, ее грудь тяжело опускалась и поднималась. Она не знала повадок оборотней, никогда ничего не слышала о них.
Затаив дыхание она прислушалась. Разве это не крик — там, далеко?
Это мог кричать один из тех, кто дежурил возле церкви и услышал ее. Осмелится ли она ответить ему?
Да что она теряет?
— Помогите! — закричала она. — Я здесь! Помогите!
Больше ничего не было слышно.
Хильда закрыла глаза, пытаясь успокоить дыхание, но у нее ничего не получалось. Она знала, что ей нужно двигаться дальше. Скорее, скорее! Еще немного! Пока держат ноги. Она открыла глаза и увидела в нескольких локтях от себя скалу, заслонявшую все небо. Луна теперь светила вовсю: совершенно круглая луна! Кто-то вскарабкался на скалу и смотрел на нее сверху вниз — и волчьи глаза сверкали, когда на них падал лунный свет.
«Сейчас он прыгнет…» — подумала она, на миг теряя сознание. Закрыв руками от страха лицо, она ждала неизбежного. И еще раз она увидела зверя — с наклоненной в ее сторону головой.
Но ничего не случилось. И она снова со страхом приоткрыла глаза.
Зверь исчез. На его месте стоял человек. В первый момент она чуть было не возликовала — но слова застряли у нее в горле. Это был страшный человек. Человеческое обличье, а все остальное… Торчком стоящие волчьи уши, продолговатое тело, вместо рук — лапы с когтями.
Лица его она не видела — оно было бесформенным, покрытым мехом, хищным.
Он стоял совершенно неподвижно, слегка пригнувшись, словно готовясь к прыжку, ожидая ее малейшего движения.
Теперь Хильда знала, где она была. Она знала эту скалу. Силы понемногу вернулись к ней, во всяком случае, она уже могла пошевелиться. Она быстро подползла к выступу скалы, чтобы тот, кто был наверху, не мог увидеть ее, срыгнула вниз и скрылась в лесу.
Чудовище не прыгнуло на нее. Оно осталось за скалой, но она слышала его шаги. Он продолжал охоту — на этот раз в качестве двуногого существа.
Если бы ей только удалось добраться до вершины холма!
На этот раз она не кричала: ей не хотелось, чтобы ее преследовали.
Она знала, что спасение близко, а чудовище уже не могло двигаться так же быстро, как оно делало это в обличий зверя.
Что же это такое было? Как это можно было назвать?
Приходило только одно слово: оборотень!
Хильда старалась двигаться как можно тише. А вот и место, где она собирала дикие яблоки. Значит, это уже рядом. А вот и гора!
Пробежав еще немного, она увидела у подножья кусты. Однажды она обнаружила здесь небольшую пещеру.
Хильда легла на землю, протиснулась в щель и спряталась под каменным колоссом.
Она лежала тихо, как мышь, хорошо зная, что у волков отменное обонянье.
11
Паутина щекотала ей лицо. Кроме нее, в пещере находились другие, не столь примечательные существа. Внутри было очень тесно, зато снаружи ее не было видно — а это было главным.
Проблема состояла в том, что у нее был запах. Вообще-то она была очень чистоплотной, и какого-то особого, характерного запаха у нее не было. Но она знала, что собаки могут определить по запаху, испуган человек или нет, — а она была перепугана до смерти, она вся дрожала от страха, хотя и заставляла себя расслабляться, чтобы не выдать свое присутствие.
Она не могла даже как следует вздохнуть. «Полные груди — это такая обуза», — с черным юмором думала она.
Она слышала приближение человеко-волка, слышала, как он тяжело дышит, продираясь сквозь чащу леса, приближаясь к ней.
Ах, эта паутина! Она так щекочет в носу! И она не может пошевелить рукой, чтобы предотвратить несчастье!
Но щекотанье в носу прошло само собой.
«Благодарю тебя, Господи, или того, кто сейчас взирает на меня. Хотя это вовсе не мой ангел-спаситель Маттиас…»
Маттиас! Это у него хранился запас колдовских трав Людей Льда, это он знал все о снотворных.
Нет, она не должна впадать в истерику, строить немыслимые предположения.
Кто-то остановился прямо перед ее укрытием.
Мысли ее переключились на другое. Слышит ли он ее? Вполне возможно. Прислушивается
