— Я не знаю, — ответил Ларс. — Мне показалось, будто в сарае кричала рысь.
— Что ты говоришь! — удивилась его жена. — Эта кошка была там?
— Похоже, что так. Но опасности нет, все животные заперты в клетку. А если у этой рыси детеныши? Кто-то мяукал, словно котенок.
— Нет, в это время года у рыси не может быть детенышей, — скептически ответила его жена. — Постой-ка! А не могло это быть чем-то другим? Привидением, например?
— Не знаю, что там такое было. Отец, пойдешь со мной? Возьми фонарь и посмотрим, что там.
Йеспер, который не любил разговоров о привидениях, сказал, что, конечно, он пойдет, но что-то у него разболелась нога…
— Эта нога болит у тебя всякий раз, когда ты пытаешься увильнуть от чего-то неприятного. Пошли же, там наверняка какой-то зверь попался в капкан!
И Йеспер, шестидесяти семи лет от роду, зажег, скрепя сердце, фонарь. Для верности он запер дверь на засов, взял нож и перекрестился.
И они пошли.
Вечер был безветренным, в воздухе пахло снегом, но снег пока не выпал. Поросший лесом холм казался угольно-черным на фоне неба. Все было тихо. Далеко внизу светились маленькие, желтые огни окон Гростенсхольма.
— Лично я ничего не слышу, — нарочито громко произнес Йеспер, чтобы спугнуть возможное привидение.
— Ты, отец, подожди немного, сейчас услышишь!
Было холодно, но Йеспер, расстегнувший по дороге свои многочисленные куртки, запарился, его сопящее дыхание нарушало тишину.
— Это становится…
— Тихо! — прошептал Ларс. — Слышишь? Как только ты открыл рот…
Сердце Йеспера застучало, фонарь задрожал в руках. Из сарая послышался протяжный звук.
— Нет там никакой рыси… — прошептал Йеспер, побледнев.
Они прислушались. У Ларса тоже пропало желание идти туда и закрывать на задвижку дверь, но он заставил себя сделать это. Для него было важно, чтобы его жена, которую он очень любил, гордилась им.
Он крикнул в сторону сарая:
— Во имя Иисуса Христа, если ты хочешь нам зла, иди туда, откуда пришел!
— Хорошо сказано, Ларс, — пробормотал Йеспер. — Во имя Иисуса, проваливай в ад!
И тогда из сарая послышался человеческий голос.
— Во имя Иисуса Христа, я не хочу причинять вам никакого зла. Ради Бога, помогите мне!
В свете фонаря отец и сын уставились друг на друга.
— Это человек, отец, — сказал Ларс. — Пошли, отец!
По-прежнему боязливо, но все-таки желая ему помочь, Йеспер поплелся сзади.
— Подожди, мальчик, я ничего не вижу в темноте!
Они наткнулись в темноте прямо на стену сарая.
— Эй! — крикнул Ларс и остановился.
— Я здесь, — ответил голос совсем рядом, справа от сложенных в кучу еловых веток.
Они осторожно приблизились, высоко держа фонарь.
— Господи, там кто-то лежит! Давай-ка поднимем его!
— Поднимайте осторожнее! — простонал человек. — Я тяжело ранен.
— А он хорошо говорит, — глубокомысленно заметил Йеспер. — Где раны?
— По всему телу, — прошептал тот. — Но больше всего ранений на голове, это очень серьезно…
Ларс быстро вернулся к дому.
— Марит! — возбужденно крикнул он. — Марит!
Дверь открылась, стало светло.
— Мы нашли там какого-то парня. Пошли, поможешь нам!
— Он ранен?
— С ним произошло что-то страшное. Давай-ка побыстрее!
Дверь открылась, и через некоторое время вышла его жена.
— Элиза еще не спит, поэтому я ненадолго, — негромко произнесла она, — что там такое случилось?
Увидев раненого, она тут же взялась за дело. То, что не удавалось неуклюжим мужчинам, у нее сразу же получилось: они уложили его на сани, и вскоре человека осторожно внесли в дом. Его уложили на супружескую постель, где когда-то Клаус и Роза проводили свои счастливые минуты, где родился Йеспер и более пятидесяти лет спал со своей супругой в счастливом браке, здесь родился Ларс и обладал своей женой Марит — и год назад здесь родилась маленькая Элиза. Ход истории…
— Что с ним стряслось? — спросил Йеспер, взбудораженный тем, что все это происходит в его скромном домишке.
— Он совсем плох, — сказала Марит. — Я просто не знаю, что с ним делать.
— На вид он не простолюдин, — заметил Ларс, — хотя и весь израненный. Как же он попал сюда?
Человек открыл глаза, пытаясь что-то сказать.
— Ну, что? — спросила Марит, склонившись над ним.
Его губы пытались выговорить какое-то слово.
— Еще раз! — попросила она.
Он сделал еще одну попытку. Марит вздрогнула.
— Господи, мне показалось, что он сказал: «Виллему»!
Человек кивнул.
— Виллему? Вы знаете, где фрекен Виллему?
Он снова кивнул, сделав знак, что нужно торопиться.
Марит засуетилась.
— Ларс, бери коня и скачи вниз! Как можно быстрее! Позови господина Маттиаса — эти раны нам самим не залечить. И господина Калеба! И молодого господина Никласа, у него целительные руки. Скорее!
Ларс ходил туда-сюда.
— С чего мне начать?
— Поезжай к тем, кто ближе! Обойди всех по порядку!
— На дворе такая темень. Что, если конь…
— Что, если, что, если! Садись на коня и скачи и не будь простофилей!
Никто не обращал внимания на Элизу, которая свесилась с кровати и во все глаза наблюдала за новоприбывшим, лежавшим в постели отца и матери.
Въехав верхом во двор Линде-аллее, Ларс поднял на ноги весь дом: он кричал и стучал в дверь. И как только все узнали, что случилось, никто не мог заснуть. Никлас и Ларе поделили между собой Гростенсхольм и Элистранд, поскакав туда во весь опор. И все до одного обитатели трех усадеб направились в лесную избушку, в том числе еще болевшая Габриэлла и все «протеже» Виллему из Тубренна.
Все прибыли среди ночи к маленькой избушке. Внутри нее сразу стало тесно. Они столпились у кровати. Человек был в сознании, Марит дала ему поесть и выпить горячего, но он почти не притронулся к еде.
