Дома, у своей матери Кристы, Натаниель проспал трое суток. Вернее, он не спал, а был без сознания. Раны на руке воспалилась, инфекция распространилась по всему телу, вызвав высокую температуру.
Первое, что он увидел, открыв глаза, была сидящая у края постели Эллен. Он прикрыл глаза.
– Здравствуй, – прохрипел он.
– Доброе утро! Знаешь, мне сейчас вспомнилась Англия – помнишь, ты лежал в каменном склепе, и только в постели стал пробуждаться к жизни?! Твоя мать ушла по делам, но завтрак готов. Будешь есть?
В ответ Натаниель только застонал.
– Надо же, а я думала ты голоден. Последний раз ты ел несколько дней назад, – напористо продолжала она.
– Да, но… только не сейчас. Потом. Я… Мне так плохо!
– Охотно верю. За эти дни нам пришлось поволноваться.
Натаниель повернул голову:
– Что ты читаешь? Эллен отложила книгу:
– Любовный роман. Но они соединились уже во второй главе, так что дальше читать довольно скучно. Писатель, очевидно, не знает, что влюбленные не должны соединяться раньше чем в последней главе.
– Это ты про нас?
Личико Эллен, обрамленное иссиня-черными волосами, чем-то неуловимо напоминало кошачью мордочку. Эллен покраснела:
– Думаешь, мы уже добрались до последней главы?
– Думаю, да. А может, это только начало? Стараясь ничем не выдать своей радости, Эллен склонилась над кроватью, старательно поправляя просты ню.
– Как ты себя чувствуешь? Натаниель радостно потер руки:
– Прекрасно!
Эллен радостно улыбнулась:
– Я спрашиваю про твои обмороженные ноги и рану на руке. Она просто ужасна. Знаешь, сколько на тебя ушло пенициллина?!
– Во сне?
– Угу. Тебе постоянно делали инъекции. Врач допытывался, что за гадость попала тебе в рану. Ни одно насекомое не могло занести в рану такую ужасную заразу, говорил он. А что мы могли ему сказать?
Натаниель оглядел свою перевязанную руку. Без всякого сомнения инфекция попала именно в рану на руке. Знаешь, я уверен, Тан-гиль наносил мне смертельные удары. И ему бы наверняка удалось умертвить меня. Мне помогла большая сила сопротивления, что я получил в наследство и в подарок. Да еще помогли Черные Ангелы. Ну и, наверно, пенициллин. Ведь и мы, люди, иногда совершаем чудеса.
– Мама ушла надолго? – он задержал ее руку в своей.
– Думаю, несколько часов.
– Эллен, я больше не могу и не хочу ждать. Раньше мы не могли прикоснуться друг к другу.
– А сейчас можем? Считаешь, все опасности позади?
– Обними меня. А там посмотрим, упадет ли небо на землю.
– Но ведь ты еще так плох. И твоя рана…
– Рана-то у меня на руке! В данном случае можно обойтись и без руки.
Она оценивающе посмотрела на него; в глазах девушки плясали бесенята.
Наклонившись, прижалась к щеке юноши.
Небо осталось на месте. Но оба они здорово оробели.
Натаниель внимательно посмотрел на нее, ища в ее глазах ответ. Крепко обнимая девушку, поцеловал. Поцелуй продолжался так долго, что оторвавшись наконец от Натаниеля, девушка долго ловила ртом воздух.
– Натаниель, может быть нам лучше подождать? Мне кажется, что твоя рана и большая доза пенициллина… могут оказать… ну, не дать…
– Что за глупости! Хочешь проверить?
Она непроизвольно отодвинулась. Натаниель испугался.
– Эллен, ты меня неправильно поняла! Я вовсе не такой! Я просто подумал, что нам с тобой нечего таить друг от друга, что мы можем вести себя естественно. Прости, если я сделал что-нибудь не так!
Эллен оттаяла:
