— Нам повезло хотя бы в том, что он наш современник. Было бы гораздо хуже, если бы следы его терялись во тьме веков.
Линде-Лу горячо кивнул. Он не осмеливался даже говорить шепотом в этом великолепном зале.
— Можно предположить, что он входил в нацистский «истребительный эскадрон» в концентрационных лагерях, — продолжала она. — Ведь там были настоящие монстры. Но это предположение отпадает, если придерживаться того мнения, что деятельность его относится к 1920-м годам.
Колено Линде-Лу прикоснулось к ее колену.
Она не отодвинулась.
— Если Тенгель Злой и хотел выбрать себе наиболее жуткого человека в мире, то у него было из чего выбирать, — прошептала она, просматривая вместе с ним остальные книги. — Мне просто дурно становится, когда я читаю обо всех этих ужасах. Здесь столько книг об Элизабет Батори, венгерской графине, которая убила за свою жизнь не одну сотню молодых девушек, чтобы потом купаться в их крови и тем самым сохранять свою молодость. Всех их находили мертвыми в ее замке.
— Неужели все это правда? — побледнев, спросил Линде-Лу.
— Конечно. Это было в 1600-х годах.
— Но ведь это же не она, которая…
— Нет, конечно, она не Фриц. Во многих книгах говорится об одних и тех же мужчинах, но никто из них не имеет ничего общего с Линксом. Ближе всего к нему, пожалуй, стоит «Чудовище из Дюссельдорфа», но его звали Петер. Джек Потрошитель фигурирует, разумеется, во многих книгах, но он был англичанином и жил гораздо раньше. Я могла бы рассказать тебе о самых ужасных людях, но какая от этого польза? Мы пришли сюда не для этого.
— Да, мы должны помочь Марко.
— Вот именно.
Отложив последнюю из выбранных книг, она чувствовала себя не в своей тарелке от всего, что прочитала. Ей хотелось бы выполнять более приятное поручение.
— Значит, в криминальной истории мы ничего не нашли, — сказала она. — Где же нам теперь еще искать? Ведь другого способа, кроме библиотеки, я не знаю.
Он только беспомощно, с сожалением посмотрел на нее.
— Может быть, полиция знает о чем-то? — размышляла она вслух. — Нет, сначала мы закончим наши поиски здесь. Знаешь, это вовсе не обязательно, чтобы о нем писали в книгах, он мог быть злодеем втайне от всех. И к тому же преступлением является не только убийство. Он мог заниматься психическим террором, издеваться над умственно отсталыми, быть домашним тираном и садистом. Такие типы встречаются повсюду, и как правило, о них никто не знает. Он мог бы быть и тайным убийцей, раз уж на то пошло.
Они поставили на место взятые книги.
— Возможно, кто-то все же написал о нем книгу, — снова прошептала она. — Надо пересмотреть биографии или романы. Хотя романы… Ведь мы не знаем ни авторов, ни названий. Ну, ладно, давай поищем!
Через полчаса таких поисков они совершенно выбились из сил.
— О нем нигде не упоминается, — вздохнула Криста. — Мне не хочется подходить к дежурному библиотекарю и спрашивать о худшем в мире преступнике. Кстати: можно ли найти еще более худшие преступления, чем те, о которых мы уже прочитали?
— Не надо отчаиваться, — сказал Линде-Лу, совершенно не умевший читать. Он с глубокомысленным видом трогал корешки книг, делая вид, что разбирается в этом. Криста давно уже разгадала его уловки.
— Давай вернемся к тем полкам, с которых мы начали, — сказала она. — Мы могли пропустить что-то.
Они пошли обратно. К криминальной истории она больше не собиралась обращаться…
И совершенно случайно она увидела эти книги. Они стояли на той же самой полке. Она мимоходом посмотрела на их названия, отметив про себя, что книги были на иностранных языках, и сконцентрировала свое внимание на других полках.
Но одно слово она мимоходом все же прочитала: «Crime».
Преступления.
«Вот что значит, своевременно не спросить у дежурного библиотекаря, — подумала она. — Сколько времени было бы сэкономлено!»
Она схватила за руку Линде-Лу.
— Здесь кое-что есть!
Там была целая серия книг. Шесть книг под общим названием, «Crime».
— Я хочу есть, — прошептала она. — И здесь так душно. Мы возьмем эти книги домой, Линде-Лу. Они не слишком тяжелые.
И тут она заметила еще одну книгу: «Beasts of the world».
Бестии — или чудовища — мира. Она тоже взяла ее с полки.
— Возможно, здесь речь идет о животных, — абсолютно спокойно, пытаясь скрыть свое возбуждение, сказала она. — А может быть, совершенно о другом…
Домой они тоже ехали на такси.
— Как хорошо снова говорить в полный голос, — сказала Криста, уже сидя в машине.
Линде-Лу засмеялся. И его ясный смех прогнал мрачное настроение, овладевшее ею после чтения обо всех этих злодеяниях.
Но ей предстояло прочитать еще о многом.
— Это книги на английском языке, — дипломатично заметила она. — Так что я не думаю, что ты сможешь прочесть их.
Он с благодарностью кивнул. Никто из них не упоминал о том, что он вообще не умеет читать.
Понадобилось время, чтобы просмотреть английскую криминальную хронику. Криста нервничала, подозревая, что Марко уже сейчас нужны сведения.
Пока она читала, Линде-Лу занялся приготовлением еды. Он очень мешал ей своими бесконечными вопросами о том, где что лежит, да и его представления о поварском искусстве были не из самых благородных. Но он старался изо всех сил, чтобы стол выглядел привлекательно. Он ухитрился извлечь из глубины шкафа самую уродливую вазу для цветов, которую подарили ей на свадьбу и которую она всегда хотела выбросить. Цветов, чтобы поставить их в вазу, не нашлось, и Линде-Лу просто поставил пустую вазу посреди стола, так что они не смогли как следует видеть друг друга.
— Как превосходно ты все сделал! — сказала ему Криста. — Я смогу теперь полностью очиститься от тех мерзостей, о которых читала, радуясь тому, как ты накрыл на стол.
— Надеюсь, что соус не подгорел, — нервозно произнес он.
— Это не так важно, — успокоила она его.
И разговор у них пошел о вещах, далеких от человеческой бесчеловечности. Криста рассказала ему о своей жизни, стараясь не очень-то распространяться о браке, заметив, что эта сторона ее жизни не вызывает у него приятных эмоций. Он, в свою очередь, рассказал ей о своем общении с предками Людей Льда.
— Но ведь ты ни меченый, ни избранный, — вставила она.
— Да, но я внук Люцифера, и учитывая, что я жил слишком трудно и бедно, меня выбрали защитником Натаниеля.
— Они не могли сделать лучшего выбора.
