— Ничего не получится. Границы закрыты. В этой местности началась эпидемия холеры, и норвежцы не хотят никого пускать.
— Холера? — удрученно произнесла Сага. — Здесь? Может быть, в этой гостинице тоже?
— Хозяин говорит, что нет. Так что вы можете спокойно ужинать. Но поездка отменяется. Почта будет лежать здесь до тех пор, пока не откроют границы, а я возвращаюсь обратно. Сожалею, но ничего не могу поделать.
Он ушел. Все трое встали, уставясь друг на друга. Сага обратила внимание на то, что была намного ниже их. Марсель был на голову выше ее, а граф Пауль, будучи такого же роста, казался просто огромным.
Гроза прошла. Лишь вдалеке время от времени грохотал гром и мерцали в темноте молнии. Кроме них, в трактире никого не было.
— Я должна ехать, — повторила Сага.
— Я тоже, — сказал Марсель.
— И я, — решительно произнес Пауль. — Мы поедем в моей карете.
— Через границу нам не перебраться, — предупредил Марсель.
— Конечно, если ехать по полям привидений.
— А как же еще туда добираться? — сказал Марсель.
Сага задрожала: она слышала о полях привидений. Это была дикая местность, частично относившаяся к финским лесам. Пустынные плоскогорья и скалы, покрытые кустарником и редкими соснами, дремучие еловые леса, где властвовала тишина, медведи и волки. Призрак, привидение — это было старинное название волков и медведей. Призрачное царство с таинственными криками филинов и гагар, с колдовством и чудесами на каждом шагу, под каждой кочкой и в каждом лесном озерке.
Граф Пауль негромко продолжал:
— Мы поедем в глубь леса, как можно дальше, рано утром, когда все еще будут спать. Теперь дождь, лошади устали, да и мы тоже… — с улыбкой добавил он. — А потом, когда уже невозможно будет ехать в карете, мы пойдем пешком через границу, а кучер подождет, пока границу откроют, и поедет следом.
Взглянув на Сагу, Марсель сказал:
— Лично для меня этот вариант подходит, я привык ходить пешком. Так что я принимаю это предложение. Но ты-то как на это посмотришь, девочка?
Приятно, когда тебя называют девочкой, если тебе уже двадцать четыре и ты уже была замужем.
— Ничего, я выносливая. Я тоже принимаю твое предложение, Пауль.
Они договорились с хозяином, чтобы тот разбудил их, и расплатились за ночлег. После этого все разошлись по своим комнатам — впрочем, Марсель отправился спать в конюшню. Сага была совершенно сбита с толку. Все произошло так быстро, новые друзья, новые впечатления…
И каких людей она повстречала! Людей, разбудивших в ней доселе неизвестные ей самой фантазии!
Ночью ей снова приснился сон — на этот раз более туманный. Кто-то — она не могла потом вспомнить, кто именно, — говорил ей что-то испуганно, тревожно: «Тебе нужно спешить, Сага! Не отвлекайся на эти пустяки, твоя задача состоит не в этом, тебе нужно в округ Гростенсхольм. Это ловушка, не попадайся в нее, освободись!»
Но смысл сна оставался ей неясен, и утром она не могла понять, действительно ли это было с ней или она просто вбила себе все это в голову. И вообще: стоит ли верить своим снам? Разве это не ее собственные чувства говорили ей, что она ступила на опасный, путь? Что ей не следует отправляться на поля привидений с двумя чужими людьми? Она одевалась, дрожа от утренней прохлады. Снаружи все было тихо, дождь перестал, над холмами и над лесом поднимался туман.
И она отбросила в сторону мысль о страшных призрачных владениях. Она никогда ни перед чем не испытывала страха!
Ее прежняя жизнь осталась позади! Она стояла теперь перед началом чего-то нового!
4
Сага совсем забыла о том, что ее попутчиками будут не двое мужчин, а трое — во всяком случае, в первый день.
Выйдя на рассвете из гостиницы, она увидела, как с козел спрыгнул, словно большая жаба, кучер Пауля фон Ленгенфельдта. Это было уродливое создание с низко посаженной, торчащей вперед головой, так что Саге он сначала показался похожим на лягушку, а потом на двуногого бизона.
Он взглянул на Сагу, но не поздоровался. Поднял ее чемодан, словно тот был легок, как перышко, и укрепил его сзади кареты.
Чемодан Саги был не слишком тяжелым. Она намеренно оставила все свои вещи в Швеции, взяв с собой лишь деньги, чтобы начать в Норвегии новую жизнь и сделать покупки. Она взяла с собой только самое необходимое и прежде всего — лечебные зелья Людей Льда, эти сокровища, принадлежащие теперь ей. И, разумеется, колдовские зелья, но о них Сага старалась не думать. Ее ужасала сама мысль о них.
Значительная часть сокровищ хранилась в Норвегии. К примеру, сосуд Ширы с живой водой. Он хранился, разумеется, не в Гростенсхольме и не в Липовой аллее, он был спрятан в надежном месте, о котором знали только Люди Льда.
У Саги же при себе была та часть общего наследства, которая досталась ей от Вильяра, когда Хейке и Тула умерли. Еще не зная, в чем состоит ее предназначение, она хотела быть максимально подготовленной к возможным трудностям.
И она опасалась, как бы эта встреча не застала ее врасплох.
Стоя на лестнице и глядя во двор, где на траве и на земле еще лежала роса, а туман плотно окутывал гостиницу и маленькую деревушку, она вдруг почувствовала необъяснимый страх. В этой мирной картине она видела нечто страшное, какую-то скрытую угрозу, готовую стать у нее на пути. «Беги, Сага, беги!» — шептал ей внутренний голос.
Но она продолжала стоять, хотя ей это и не нравилось. И вот она направилась к карете. Воля ее противилась этому, но ноги сами несли ее.
Пауль фон Ленгенфельдт был уже во дворе и давал распоряжения своему кучеру.
— Разве он не красавчик? — спросил он у Саги. — Я откопал его на сатанинских задворках.
Кучер злобно посмотрел на них. У Саги защемило сердце.
— Ненужное и жестокое сравнение, — выдавила она из себя.
— Вовсе нет! — с усмешкой произнес Пауль. — Это просто самоирония. Я держу его при себе исключительно для контраста. Чтобы моя красота на его фоне была еще более действенной. Стоит взглянуть на него — и увидишь разницу!
— Я вижу в нем просто человека, — сказала Сага и пошла в гостиницу, чтобы взять свои вещи.
На лестнице она встретила Марселя, и у нее сразу потеплело на душе. Он многозначительно посмотрел на нее. Снова у нее появилось желание довериться ему — в силу самых различных причин.
«У меня плохо начался день, — думала она, идя по коридору. — Куда подевалось доброе настроение, куда делась моя сообразительность, мое остроумие? Я просто иду на поводу у событий. Я становлюсь кислой и брюзгливой, а это на меня не похоже».
Сага сама не понимала, в каком напряжении находится. Накопленные за всю жизнь
