так безрассудно влюбилась.
— Ты не должна видеть это, — торопливо сказал он.
— Нет, Марсель, только не меч…
— Нет, нет, я не имею права убивать кого-то на земле.
И в следующий миг он был уже среди скал. И тут как раз появилась группа людей с двумя собаками.
— Он там! — воскликнул предводитель, судя по всему, ленсман.
— Теперь он не уйдет от нас! Марсель спрятался за выступ скалы.
— Не может быть, — произнес один из мужчин и спустил собак.
Забыв о запрете, Сага выскочила из своего укрытия.
— Нет, остановитесь, это ошибка! — в отчаянии воскликнула она.
Ленсман в растерянности повернулся к ней, начал звать собак и людей, но на его зов явился лишь один мужчина, тот самый, что спустил собак. Остальные же устремились прямо к Марселю, и Сага снова закричала, будучи в смертельном страхе за него.
Тот, кого она называла Марселем, послал ей долгий, преисполненный любви взгляд, словно хотел увести ее за собой, и исчез за выступом скалы.
Остановившись на самом краю обрыва, собаки принялись яростно лаять, глядя вниз. Люди тоже остановились.
— Что же вы наделали? — в отчаянии рыдала Сага. — Что вы наделали?
— Это был не он, — как-то смущенно произнес ленсман. — Я слишком поздно понял это. Мы выслеживали вовсе не его! О, Господи! И если Господь простит меня, я сам себя никогда не прощу!
Все, в том числе и Сага, подошли к обрыву. И все стали смотреть в страшную пропасть, которая казалась бездонной, словно преисподняя.
— Я не увидел его, — растерянно произнес один из мужчин. — Но куда же подевался тот, кого мы ищем?
Теперь Сага поняла, в чем дело: время его истекло, и он не хотел, чтобы она видела его уход.
— Его нам уже не вытащить оттуда, — сказал ленсман. — В эту пропасть никто не сможет спуститься.
— Да, — рыдая, произнесла Сага. — Его мы больше не увидим.
Все повернулись к ней и принялись горевать о случившемся, не зная, как им утешить ее.
— Он сам хотел этого, — сказала она им. — Он был смертельно болен. Ему оставалось жить всего несколько недель. И он предпочел такой конец.
Она сказала это частично для того, чтобы утешить их, а частично из-за того, что не хотела слишком много распространяться, кто он был такой. К тому же, отчасти, все это было правдой.
— Взгляните туда! — сказал один из мужчин. — Посмотрите вниз! Нет, туда, дальше, на ровное место! Там лежит какой-то человек! Может быть, это наш, тот самый?
— Нет, — устало произнесла Сага. — Он прибыл вместе с нами. Я не знаю, кто он такой, хотя он и называет себя графом, я знаю, что он вор и… ленсман, это и есть убийца!
— Что? Еще один? Будто нам недостаточно того, за кем мы охотимся!
Она была такой уставшей, что ей пришлось прислониться к камню. Теперь, когда ее возлюбленного не было с ней рядом, ей стало все безразлично. Для чего теперь ей жить?
— А вообще-то я не знаю, кто он такой, — сказала она. — Понятия не имею.
— Но почему же он тогда лежит здесь? Он умер?
— Нет, мы должны были ночевать в амбаре на одном заброшенном дворе…
— Да, да, я знаю, где это.
— Вот тогда-то у нас и появились подозрения относительно этого человека…
Она не сказала, какие именно подозрения. Не станет же она говорить им, что они считали его Люцифером? Они просто не стали бы слушать ее.
— И мы подмешали в его питье снотворное. Вскоре после этого он исчез, прихватив с собой мои ценные вещи, тот самый мешочек, который лежит чуть поодаль от него. Мой друг отправился среди ночи искать его, чтобы вернуть пропажу. Я должна была оставаться ждать в амбаре. И когда я заглянула в таинственный походный ящик графа, я увидела там… отрубленную голову.
Сказав это, она невольно изобразила на лице гримасу отвращения. Мужчины недоверчиво уставились на нее, казалось, что она болтает чепуху. Ей пришлось оправдываться перед ними.
— Но было так темно, — продолжала она, — … и я была так напугана, что снова закрыла замок на ящике и выбежала вон из амбара. И мы принялись искать графа. Потом мы поднялись сюда, чтобы осмотреть все сверху. И мы тоже увидели его лежащим внизу и только собрались спуститься, как явились вы…
И как ей только удалось сочинить такую правдоподобную историю, ни слова не сказав о страшной ночи, а тем более — о предрассветном любовном томлении.
Мужчины стояли молча. Потом ленсман сказал:
— Нам нужно пойти туда и посмотреть.
— Можно взять мой мешочек? Пока он не проснулся.
Ленсман медлил с ответом. Потом покачал головой и дал распоряжение двум своим людям спуститься вниз и осмотреть графа — но не будить его! — а также посторожить мешочек Саги. Но не открывать его, мужчина не должен копаться в дамских вещах!
Сага была благодарна ему за это. Но тут он добавил:
— А теперь нам пора. И вы, сударыня, пойдете со мной!
У Саги не было сил протестовать. В ее сердце была пустота после разлуки с Марселем, как она предпочитала его называть. Имя Люцифера казалось ей слишком… властным. В миг нежного доверия он признался ей, что привык называть себя Марселем во время своих земных скитаний. Это имя было известно в большинстве стран, начиная со времен Рима. В Древнем Риме это был Марцеллус. В Италии — Марчелло. На протяжении многих столетий он был монахом и носил имя брата Маркуса. Сага вспомнила, что, впервые увидев его, она заметила в его облике что-то монашеское, и он впоследствии подтвердил это, сказав, что предпочитает вневременную одежду.
Она очнулась от слов ленсмана. Они уже спустились с горы и теперь шли по лесу — ленсман, она и человек с собаками.
— Вы были тут в лесу… — сказал ленсман. — Не видели ли вы случайно беглеца?
— Видели, — без интереса ответила Сага. — Дважды. Поздно ночью он убегал со двора.
— Покажи мне, куда он убежал, — сухо сказал ленсман.
Она равнодушно кивнула в сторону. Она чувствовала, что сердце ее мертво, что она сама мертва, если можно было считать смертью безысходную, непрерывную боль…
Марселя не было с ней. Она никогда больше не увидит этого черного ангела, этого отверженного. Того, кого она любила всего несколько дней… Но любовь ее была во сто крат сильнее самой счастливой земной любви.
К чему ей теперь весь этот мир?
Когда они внезапно очутились возле заброшенной усадьбы, она очнулась от своих печальных мыслей.
Нет, она не хотела входить туда! Она не боялась, просто она не осмеливалась смотреть на ящик. Ей не хотелось сейчас видеть несчастья других людей, но там была ее дорожная
