— А как насчет моего дяди Манаса?
— Но ты ведь говорил, что в роду твоей матери не было подобных имен?
— Нет, в роду моей матери не было ничего подобного… — Натаниель стал чуточку серьезнее.
— Да, ведь твой род — это нечто особенное…
— Нечто? Ха! А их имена… Колгрим, Танкред, Тристан, Доминик, Виллему, Ульвхедин, Вендель, Шира, Хейке, Винга, Тула, Сага…
— Да уж, совершенно не библейские, — удивилась Эллен.
И они оба громко рассмеялись. Оба!
Но внизу уже была Норвегия…
— Эллен, мне нужно повидаться с матерью, она, конечно, не похожа на остальную семью, но я очень люблю ее. И она очень любит моего отца, любит в нем все — даже его религиозность.
— Да, конечно, я понимаю.
— Тогда давай договоримся так — ты доедешь поездом до Фагернеса, а я тебя там встречу.
Эллен вовсе не хотелось путешествовать одной, и она с некоторым страхом спросила:
— А может, вообще откажемся от наших планов?
— Ты хочешь этого?
— Нет, но…
— Неужели ты так и не решишься избавиться от собственных страхов и того кошмара, что мучает тебя?
И тут мужество совершенно покинуло ее.
— Но, Натаниель…
— Да?
— А ты хочешь вновь стать обычным человеком и потерять свою силу?
Натаниель страшно удивился:
— Нет, конечно, нет…
— Но ведь ты ненавидишь свою силу?
— И ненавижу, и люблю. Ты просто никогда не задумывалась над той радостью, что она может мне доставлять.
— Надеюсь, ты сохранишь свою силу. Ведь это одна из граней твоей личности. Он усмехнулся:
— Так вот в чем моя привлекательность? А без этой силы я ничто!
— Как ты может так говорить! — воскликнула Эллен и склонилась к сумке, чтобы скрыть румянец смущения на щеках.
И тут Натаниель воскликнул:
— Нет, больше я не могу ждать! Я хотел бы прочесть письмо, которое портье передал мне сегодня утром.
— Ну, конечно, прочти, — уязвленно ответила Эллен. — Я совсем не хотела тебе мешать.
— Просто я собирался прочесть его, когда останусь один…
— Так я мешала тебе все время? Извини! Я могу отвернуться к окну и постараться заснуть.
Натаниель не мог не заметить обиды в ее голосе.
— Эллен, неужели ты не знаешь, кто мне его отправил?
— Откуда мне об этом знать? Предполагаю, что это какая-нибудь хрупкая блондинка… Ах, нет!..
Как же она могла забыть? Это было ее собственное письмо, написанное после того, как он упрекнул ее в сухости и краткости.
— Дай его мне! — торопливо сказала она и взяла у него письмо. — Оно теперь не нужно.
Но реакция Натаниеля удивила ее. Прежде чем она успела что-то подумать, он выхватил у нее из рук письмо.
— Оно мое! — произнес он с детским упрямством. — Ты писала его мне и не можешь отнять его у меня!
— Но оно было написано до того, как я узнала, что мы снова скоро встретимся. Там написано много такого, что ты не должен теперь читать!
— Именно поэтому я и хочу прочитать его! Я многого еще не знаю о тебе, Эллен.
— А мне кажется, что ты знаешь обо мне уже все, — пробормотала она.
— Нет, не все. Я знаю о твоих переживаниях и проблемах, но о твоей повседневной жизни я ничего не знаю. И не говори больше о хрупких блондинках! Просто я хотел сохранить дистанцию между нами. У меня нет какого-то идеального типа. Могу я прочитать теперь письмо?
— Ладно, читай! Но имей в виду, там много всяких глупостей. Я писала его поздно вечером, а в такое время человек не всегда бывает здравомыслящим.
— Я сам разберусь, что к чему.
Он принялся читать.
Эллен в это время сидела, не шелохнувшись. Она пыталась вспомнить содержание письма, но оно, в основном, состояло из незначительных эпизодов из ее жизни, которые ей нравилось описывать в свете настольной лампы и которые теперь казались ей смехотворными. И еще она рассказывала ему о своих великолепных планах на будущее, обо всем том, что она собиралась сделать для человечества — каким ребячеством это теперь выглядело! Натаниель наверняка будет от души смеяться над ее инфантильным идеализмом.
И еще в письме было несколько предложений, которые она с удовольствием бы вообще зачеркнула или стерла. Теперь ей оставалось только надеяться, что он не обратит на них внимания.
«Мне кажется, ты не совсем правильно понял сущность моего отношения к Рою. Я сказала, что отдавала ему все, что имела, но это не так, потому что у меня было предчувствие того, что после него я встречу другого, и он будет значить для меня гораздо больше».
Это были совершенно фатальные строки, в особенности в сочетании с теми, что стояли в конце:
«О, как бы мне хотелось, чтобы ты не знал, что будет с нами! Тогда все было бы так просто!»
Сами по себе эти предложения, взятые в отдельности, были вполне невинными, но вместе — просто катастрофой!
Натаниель сложил пополам письмо.
Эллен украдкой посмотрела на него. Да, он это заметил!
Лицо его было бледным, губы плотно сжаты, взгляд устремлен в пустое пространство.
Началось приземление, уши у Эллен заложило. Натаниель что-то сказал ей.
— Что ты сказал? — крикнула она, указывая на свои оглохшие уши.
— Сегодня утром я звонил Рикарду. Он будет встречать в Форнебу.
Она кивнула. Для нее оставалось неясным, будет он встречать только Натаниеля или их обоих?
Нет, на аэродроме они как можно быстрее расстанутся, так будет лучше всего. Она должна дать ему время для адаптации. Так что при следующей их встрече она будет вести
