Ей не хотелось говорить правду: потому что она была счастлива сидеть в его автомобиле, потому что она любит эту машину — его машину, потому что эта машина кажется ей маленьким домом, в котором они оба так близки друг другу.
— Потому что мне так нравится, — ответила она. Быстрый, оценивающий взгляд и легкая улыбка на его губах привели ее в полное замешательство.
— Здесь! — внезапно сказала она. — Именно здесь я и вошла в лес.
Здесь построено много новых домов, но я уверена в том, что это было где-то поблизости.
Машина мягко остановилась на обочине дороги.
— Здесь? Но здесь нет никакой тропинки.
— Давай поищем ее! Пойдем пешком. Я уверена в том, что она была именно здесь.
Поискав минут десять, они поняли, что «именно здесь» — понятие относительное. Никакой тропинки они не нашли. Ведь не так-то легко восстановить воспоминания двенадцатилетней давности.
Растерянные, они сели обратно в машину, и Эллен пришла в голову мысль о том, чтобы осмотреть то место, где она снова вышла на главную дорогу после своего дикого бегства.
Это предложение понравилось Натаниелю, и Эллен показала ему — не совсем уверено, впрочем, куда нужно ехать. При этом она нервозно вытирала о брюки свои вспотевшие ладони.
Заметив это, Натаниель спокойно констатировал:
— Теперь мы на верном пути. Это дорога номер тридцать пять, ведущая в Гьевик.
Она не изъявила желания выйти из машины, он положил свою ладонь на ее руку и сказал:
— Пойдем!
Эллен почувствовала, как его сила передается ей.
— Но… Ты уверена в том, что это здесь? — спросил он, когда они уже вышли из машины.
— Абсолютно! На этот раз у меня нет никаких сомнений.
— Но… тогда ты должна была пробегать мимо железной дороги. А ты ничего об этом не говорила.
— Нет, подумать только! — воскликнула она. — Я совершенно не помню об этом, и все- таки я должна была… Я должна была пробегать мимо железнодорожной станции, Натаниель! Но я могу поклясться в том, что никакой станции я не видела!
— Вот что значит паника! — сказал Натаниель.
Эллен не была так уверена в этом. Может быть, дело было не в этом? Но в чем именно, она не могла сказать.
— Пойдем, — решительно сказала она. — Здесь я и вышла на главную дорогу. Мы пойдем по этой тропинке в обратном направлении.
Сначала она шла уверенно. Но потом шаги ее стали замедляться сами по себе.
— Странно, — сказала она.
— Что?
— Должно быть, я ошиблась… Нет, это та самая тропинка. Но я не понимаю…
— Что ты не понимаешь? — дружелюбно спросил Натаниель.
— Я могла бы поклясться в том, что поблизости здесь было несколько низких, маленьких домов. Да, я совершенно уверена в этом, потому что именно тогда мне удалось справиться с паникой, и я все увидела отчетливо. Я попыталась сориентироваться… Поэтому я и запомнила это место. Но где же дома? Они должны быть здесь!
— Может быть, их снесли!
Запрокинув голову назад, Эллен стала смотреть на верхушки деревьев.
— Но эти ели… За двенадцать лет? Немыслимо! Один из домов стоял на том самом месте, где теперь растет эта ель.
— Я не слишком много знаю о способностях к росту у елей, но этот великан явно не молод. Странно, Эллен. Может быть, пойдем дальше?
— Да. Выход в долину начинается как раз там…
Она осеклась. Они вышли из леса и остановились прямо перед лужайкой, окруженной покатыми склонами. И в неярком освещении пасмурного летнего вечера они увидели великое множество цветов.
— Нет, — прошептала Эллен. — Нет, я ничего не понимаю! Тогда в этом месте не было никакой лужайки, здесь были скалы и деревья, а цветочная поляна была в то время частью спуска в долину.
— Здесь все могло перемениться за двенадцать лет.
— Может быть, но посмотри на эту деревню! В том лесу, что направо, я впервые ощутила этот страх, обративший меня в бегство. Разве ты не видишь того, что вижу я?
Натаниель задумчиво кивнул.
— Я вижу, что ты пробежала сумасшедшее расстояние. И зачем тебя только понесло сюда? Должно быть, ты пробежала не только мимо железной дороги, но также мимо шестидесятого шоссе, не говоря уже об усадьбах!
— Но я ничего этого не видела, Натаниель, ничего! Я видела только лес, скалы, пустое пространство и пару маленьких, невзрачных домишек, которых здесь уже нет. Что же это такое?
Он серьезно посмотрел на нее. Страшная догадка засветилась в его колдовских глазах.
— Это невозможно… — сказал он самому себе.
— О чем ты думаешь? — похолодевшими губами произнесла Эллен.
— Неужели это возможно? — снова сказал он самому себе. — Со мной такое могло произойти. Но с Эллен? Невероятно!
— Ты меня просто пугаешь!
— Но ведь она же из рода Людей Льда… И это то самое место, я в этом не сомневаюсь… Знаешь, о чем я думаю? — спросил он наконец. — Я думаю, что на пути сюда ты в каком-то месте перешла в другое историческое время. Кто-то гнал тебя в то время, когда произошли эти события. Я не знаю точно, когда это было, но думаю, что более ста лет назад. Если ты смогла увидеть Линде-Лу, значит, ты способна переживать и нечто совершенно непостижимое. Ты сказала, что здесь стояли низенькие домишки?
— Такие маленькие и старинные, каких не помнят, наверное, даже старики.
— Железную дорогу ты видеть не могла, — задумчиво произнес он. — А также само станционное здание, другие постройки и шоссе. Может быть, двенадцать лет назад их еще здесь не было? Нет, конечно, были, просто твои глаза их не видели. Ты видела только то, что когда-то было здесь.
— Поехали домой… — с тоской произнесла Эллен. Но он не слышал ее, погрузившись в свои мысли.
— Что-то произошло на этом спуске в долину, — продолжал он. — Что-то произошло также на лесной тропинке. Думаю, что тебя вели сюда — те несчастные, что были замешаны в этой истории — чтобы ты пришла им на помощь…
Немые вопли.
Эллен, восприимчивая, Эллен, мягкосердечная, обладающая врожденной способностью помогать всем, кому приходится туго.
И даже в мир духов дошли вибрации ее самаритянской тоски, ее стремления к милосердию.
Взгляды их встретились. Они думали об одном и том же. Если бы он сейчас погладил ее
