Но она повернулась к нему спиной, и это наполняло его горечью.
— Я не собираюсь никуда идти вечером, — сказал он своей жене.
— Но ты должен, разве ты не понимаешь? Ты ведь вернулся домой, у меня больше нет никаких отговорок.
— Хедвига, — спокойно сказал он. — Мы много раз говорили с тобой о разводе. И теперь я говорю об этом всерьез, я ухожу от тебя сегодня же.
Она открыла от удивления рот. На глазах ее уже были слезы. «Снова все возвращается на круги своя», — удрученно подумал он.
— Но это же просто смешно, — чуть не плача произнесла она. — Или, возможно, ты встретил там молоденькую медсестру? Ты уже переспал с ней?
— Вовсе не обязательно быть такой вульгарной, — ответил он. — Я снова встретил возлюбленную своей юности. И моего сына. Я собираюсь соединиться с ними.
— Твоего сына? — визгливо воскликнула она. — Но ведь у тебя же не было… Ты никогда не говорил об этом…
— Да, потому что я ничего об этом не знал. Бенедикте сама ушла тогда от меня, а не я ее бросил. Я тут же женился на тебе, возможно, из-за упрямства, а может потому, что не мог устоять против твоей внешности — этот вопрос остается открытым. Но скорее всего потому, что от меня отвернулась Бенедикте. И когда она обнаружила, что у нее будет ребенок, я был уже женат. Поэтому она ничего мне не сказала, не желая разрушать мой брак. Но нам самим удалось разрушить его.
Хедвига села, автоматически ища носовой платок и рюмку, которая обычно бывала где-то поблизости. Сандер налил ей шерри из графина. Она быстро выпила и снова протянула рюмку.
— Пей на здоровье, — не без сочувствия произнес он и добавил серьезно: — Хедвига, ты можешь оставить себе все наше имущество. Я возьму с собой только свои личные вещи. И не слишком увлекайся спиртным! Ты всегда говорила об этом мне, но это относится больше к тебе самой. Ты уже становишься алкоголичкой, и это сказывается на твоей внешности.
— Хватит читать мне мораль, — с дрожью в голосе произнесла она. — Меня не трогает, что у тебя есть внебрачный ребенок. Тебе все равно придется жить со мной в браке. Ведь должно же у тебя быть хоть какое-то чувство приличия!
— Ты называешь приличным наш с тобою брак? Будет куда лучше, если я, наконец, буду жить со своим сыном и той единственной женщиной, которая мне по душе. Я встретил ее до тебя, так что не нужно обвинять меня в неверности и аморальности!
Хедвига заплакала.
— Но ты не можешь оставить меня одну! Что скажут…
— Что скажут соседи? Ты это имела в виду? Вряд ли ты останешься одна.
Он повернулся, чтобы уйти, потому что было ясно, что она рассчитывает на его утешение. Но поскольку он не стал этого делать, она вскочила, с воплем обняла его за талию и упала перед ним на колени. Все это настолько отдавало мелодрамой, что ему стало не по себе.
— Не уходи, Сандер, не покидай меня! Останься со мной!
— Хедвига, не надо унижаться.
— Хоть на один вечер. Обещаю тебе, на один вечер, и ты увидишь, какой нежной и любящей я могу быть. На один-единственный вечер!
— Милая Хедвига, — ласково и проникновенно произнес он. — Разве ты не понимаешь, что я больше не дам себя пленить? Я потерял столько лет! Столько лет! Можешь сказать сегодня вечером в компании, что я еще не вернулся из больницы.
— Тебя мог кто-то видеть. Он устало вздохнул.
— Тогда скажи, что я должен лежать в постели. Уж не думаешь ли ты, что будет скандал? Ведь ты же сама настроена на один-единственный вечер! Завтра я пойду к своему адвокату.
— Нет! — крикнула она, и ее крик был похож на вой дикого зверя. — Только не он, он ведь наш друг! Я никогда не пойду на развод, никогда!
— Я все-таки пойду, — спокойно сказал Сандер. — Мне нечего здесь больше делать. Мы просто мучаем друг друга. Прощай, Хедвига. Спасибо за то, что ты все это время терпела меня! Свои вещи я заберу вечером, когда тебя не будет дома.
Он ушел. И даже во дворе слышались ее крики:
— Ты никогда не получишь развода! Вы проживете в грехе всю свою жизнь, пока тебе все это не опротивеет. И твой сын всегда будет считаться незаконнорожденным!
«Это она говорит для того, чтобы слышали все соседи, — со вздохом подумал он. — Развод я получу, но на это уйдет время. Ничто уже не помешает мне, я должен быть свободен!»
Когда Сандер ушел, Хедвига, хрипло крича, опустилась на пол, словно ноги не держали ее. Она сидела и всхлипывала.
— Я ведь люблю тебя, Сандер, неужели ты не понимаешь? — бормотала она. — Но все эти годы мы оставались чужими, я не могла найти к тебе подхода. Я никогда не говорила тебе, как я люблю тебя, потому что иначе бы ты стал командовать мной, а я этого не хотела. Любящая сторона всегда остается в проигрыше. А теперь уже поздно. Слишком поздно проявлять смирение!
Полуослепшая от слез, она шарила рукой по столу в поисках стакана с вином. Рука ее наткнулась на него, он свалился на пол и разбился.
Это немного встряхнуло ее. Некоторое время она сидела на полу и смотрела на осколки широко открытыми глазами. Потом встала и подошла к зеркалу.
Дрожащими пальцами она провела по лицу, пощупала свою кожу.
— О, Господи, как я выгляжу! — с ужасом прошептала она, имея в виду отнюдь не следы слез. Теперь она взглянула на себя глазами Сандера и всех остальных. — О, Господи, — снова прошептала она.
В этот день она потеряла слишком много. Пройдя мимо осколков, не глядя на графин с шерри, она поплелась беспомощно в спальню и повалилась на кровать. Долго лежала, глядя в потолок. Она не была пьяна, во всяком случае, была пьяна не больше обычного. Но она была совершенно сражена тем, что должна была уже понять давно: что она выбрала в жизни неправильный путь.
Через два дня Сандер Бринк прибыл в Липовую аллею.
Это Бенедикте настояла на том, чтобы он приехал немедленно. У него самого были сомнения на этот счет, ему хотелось сначала уладить дело с разводом, чтобы не повредить репутации Бенедикте и Андре.
Но Бенедикте уже рассказала всем о Сандере, и он был тепло принят у нее в доме. Ее отец Хеннинг встречался с ним однажды много лет назад, поскольку их отцы были хорошими приятелями. Сандер познакомился с женой Хеннинга, Агнетой, которая не была матерью Бенедикте. Он познакомился также с дочерью Ульвара и Агнеты, Ваньей, ослепительно красивой девушкой с совершенно удивительным характером. «Что таится в этой девушке?» — было его первой мыслью.
Но больше всего времени он проводил с Андре. Мальчик сразу заметил, что их новый гость проявляет к нему особый интерес, и они очень быстро подружились. Он питал к Сандеру безграничное доверие.
— Он для меня как отец, — однажды сказал Андре, собираясь в школу.
— Он и есть твой отец, — спокойно ответила Бенедикте, надевая мальчику рукавицы. — Твой настоящий отец, который вернулся назад. Дело в том, что я не знала, где он находится. Но теперь мы снова нашли друг друга, и мы поженимся, как только у нас появится такая возможность. А теперь отправляйся в школу, а то опоздаешь!
