— Это, пожалуй, так, — ответил он равнодушным тоном, но она все же заметила, что он был этим горд. На этот раз он не стал отрицать существование своего господина. Силье приняла это как добрый знак — значит, он мог положиться на нее.
— Но… королевское письмо? С печатью и остальным… как оно у вас оказалось?
— Ты уже спрашивала меня об этом, Силье. Но если хочешь… Это было мое первое задание от мятежников. Нам нужно было такое письмо … и курьер прибывал верхом. Ну, так мы и получили письмо.
— А курьер?
— Нет, его больше нет в живых. Но я должен тебе сказать, что нам это письмо очень пригодилось!
Силье представила себе, как это могло произойти. Она должна была собрать все свои силы, чтобы скрыть свое состояние. Хемминг откинулся назад и положил руки за голову.
— Ты понимаешь, Силье, я достаточно много значу для движения. По разным причинам, о чем я не могу тебе рассказывать.
— Да, я понимаю это. Он выпил пиво и встал.
— Не хотите ли чего-нибудь поесть? — попыталась она его удержать.
— Нет, не сейчас. У меня мало времени. Но я вернусь. Скоро, очень скоро.
Последние слова он прошептал и, прежде, чем она опомнилась, слегка поцеловал ее в губы. После этого он ушел. Она, совершенно растерянная, продолжала стоять и трогать свои губы. Он поцеловал ее! Самый красивый мужчина на свете поцеловал ее, Силье Арнгримсдаттер, девушку, ничего не представлявшую собой! И как он себя вел! С ее стороны было не совсем правильно впускать мужчину в комнату, но Хемминга ей ничего опасаться. Он сам сказал, что он рыцарь, и это действительно так и есть! Однако, она ощущала во рту неприятный вкус.
Ей не понравилось то, что он рассказал, а также тон, каким он это рассказывал. Но ведь он был довольно молод, она не должна забывать об этом.
Силье быстро пошла к окну, чтобы взглянуть на него в последний раз. Но в тот же миг она как будто ударилась обо что-то ногой, что причинило сильную боль. Она наклонилась, чтобы лечь в постель. Но что это? Сундук? Это был сундук. Его угол выглядывал из-под кровати. Но ведь она так давно к нему не прикасалась… Одним рывком она вытянула его из-под кровати и открыла. Тут лежали ее передник, жакет и… Она почувствовала, что ее сердце колотится, а руки дрожат. Вещи, в которые был завернут Даг, исчезли! Белый плащ Хемминга мог скрыть так много… Так вот почему он расспрашивал, надежно ли она спрятала эти вещи, так чтобы никто их не украл! И она оказалась достаточно глупой — попала в ловушку и рассказала ему, что вещи надежно спрятаны в сундуке под кроватью. Интересовался, как живется детям! Вот спасибо! Горе и разочарование переполняли ее. Нет, этого не может быть, не может! Она выскочила за порог дома. Хемминг, сидя верхом на коне, выезжал с хутора на большую дорогу. Силье потеряла голову и побежала за ним.
— Подожди! — кричала она, и ее слабый голос терялся среди заснеженных полей и лугов. — Подожди! Будь так добр!
Она бежала до перекрестка на большой дороге. Хемминг давно исчез в направлении Тронхейма. Силье продолжала бежать, не думая о том, что это совершенно бессмысленно. Из-за нее Даг потерял единственное, чем он владел!
— Вернись назад, по крайней мере, с шалью, — обращалась она, всхлипывая, к безлюдной дороге. — Это самое красивое, что у него есть. Это его! Никто не может воровать у ребенка!
Один раз все обитатели хутора осмотрели вместе его вещи. На белье, это была наволочка, были вышиты витиеватые буквы, а над ними корона, принадлежавшая, по словам Бенедикта, барону.
Лишь когда Силье приблизилась к лесу, она снова стала приходить в себя. На дорогу падали тени высоких гор. В голове у Силье сразу всплыли легенды о Людях Льда. Она вспомнила, что Бенедикт рассказал однажды о Тенгеле Злом, о том, что он следил за теми, кто живет в этой долине с одной из горных вершин, о том, как с помощью заклинаний, чар и колдовства он принес несчастья тем, кто прогнал его с земли и из дома. Все, что он делал, было плохо. А за службу Сатане он получил личное благополучие и способность жить в мире духов. Так, несколько расплывчато, рассказывал Бенедикт.
Силье казалось, что тень, падавшая на дорогу, была тенью Тенгеля Злого, который сидел на одной из горных вершин и смотрел на нее с дьявольской усмешкой. Она прогнала эти видения и поняла, что замедлила шаги, но продолжала свой путь на север, истово и безнадежно, на подгибающихся ногах. Она должна получить эти вещи назад! По крайней мере, чудесную, с золотыми нитями, шаль.
Лес сомкнулся вокруг нее.
Как мог Хемминг так ее обмануть? И притом целовать! «Скоро вернусь!» Спасибо, хотела бы она это видеть! О нет, он, пожалуй, больше не появится. А если бы он посмел, то… она бы вытолкала его! Слезы горечи и унижения текли по ее щекам и превращались почти в льдинки в этот холодный зимний день. Она вытирала их, но слезы все текли.
Сумерки подкрались незаметно, сменив дневной свет. Силье неутомимо продолжала свой бессмысленный путь. Вдруг ей послышался впереди конский топот. Она вытерла слезы, чтобы лучше видеть. Может быть, он все-таки раскаялся? В ней затеплилась надежда.
Но это был не Хемминг. Это был его господин и мастер, которого Хемминг не хотел знать и от которого открещивался, и которого все боялись. Это был тот мужчина, который помогал Силье раньше. Тот, кто никогда не выходил у нее из головы, хотя она и молилась о том, чтобы его забыть. Два раза видела она его, лишь два раза. И все же он преследовал ее в самых сокровенных мечтах.
Он остановил коня. Силье подошла совсем близко и положила руку на седло.
— Он взял ее, — плакала она. — Он взял ее!
Мужчина оцепенел.
— Что он взял?
— Единственную собственность Дага, его материнское наследство. Прекрасную шаль и другие вещи, в которые он был завернут. Те, которые вы просили меня беречь. Он обманом выпроводил меня из комнаты и украл их. Что я теперь должна делать? Ведь вещи принадлежат Дагу.
Она обессилено прислонилась головой к его ноге, почувствовала его тепло сквозь темную зимнюю одежду. Ей показалось, что он расслабился, когда она сказала о вещах Дага. А что он, собственно, подумал? Он посмотрел на ее хрупкую шею, плечи, сотрясавшиеся от отчаянных рыданий, и подержал минуту свою руку на ее голове. Она услышала, что он смеется, и подняла голову.
— Они здесь, Силье. Я встретил Хемминга на дороге и заставил его отдать их.
Он показал ей вещи Дага, все три. Ее лицо было в это мгновение достойно восхищения: полосатое от слез, но освещенное изнутри солнцем благодарности.
— Они у вас!
Но ее улыбка погасла, она почувствовала опасение. Может быть, он задумал оставить их теперь у себя? Но он покачал головой.
— Они твои, — сказал он. — Ты распоряжаешься ими вместо Дага. Но закрывай их теперь лучше! Садись на коня, доедем до хутора.
Он помог ей взобраться на лошадь, посадив ее впереди себя так, чтобы обе ноги были по одну сторону.
— Но как ты отправляешься в дорогу зимой? — спросил он низким голосом. — Без плаща и с непокрытой головой? Хорошо, что еще не так холодно. Моя шуба достаточно широкая,
