Он очнулся и сделал глоток.
— Я и не думаю, — пробормотал он и налил себе еще.
— Я научилась быть твердой, — продолжала она, — хотя вначале это было совсем не легко, так как твердость не в моем характере. Смелость, которую ты видишь во мне, смелые выражения — это отпечаток того времени. Потому что я видела и слышала еще кое-что похуже. Моя застенчивость и все то мерзкое, что я пережила, соединились во мне и получилась смесь. Но так… нет, сейчас я больше не могу.
— И все-таки сейчас будет важное.
— Нет, я не могу. Он разозлился.
— Ты сказала, что доверяешь мне.
— Сегодня ты не очень поощрял это доверие, — сказала она, склонив голову.
— Я хочу слушать, — сказал он проникновенно. — Твои слова попадут в надежное место.
В хижине было теперь жарко. Или это она сама горела? Нет, это было что-то другое, очень сильное, что шло не от нее. Или, по крайней мере, лишь от части.
— Но это так трудно, Тенгель. Это касается… эротического.
— Да, я понял.
— Как это… пробудилось. Я не подозревала, что я… имею такие… наклонности.
Его глаза горели, словно узкие полоски огня. Под высокими скулами залегли такие глубокие тени, что щеки казались провалившимися. Он поднял верхнюю губу и обнажил на мгновение зубы, точно зверь, которого дразнили.
— Лучше всего оставить это несказанным, — произнесла она.
— Кто-то оказывал на тебя давление? Пытался лечь с тобой в постель? Так, что возбудил тебя?
— Нет, нет! — закричала она испуганно. — Нет, это был ты, и ты знаешь это очень хорошо.
Теперь это было сказано. Она слишком поздно обнаружила, что попала в ловушку. Если бы она могла провалиться сквозь землю! Она поборола детское желание спрятаться под стол.
В комнате стояла мучительная долгая тишина. Затем он ей что-то протянул. Это была кружка, насколько она могла разглядеть. Тенгель заставил ее выпить самогона. Она чихала и кашляла, но питье согрело ее. Она заметила, что его рука дрожала, когда он держал кружку.
— На коне? — спросил он тихо.
Силье изумленно посмотрела на него.
— Почему ты так думаешь?
— Ты не могла сидеть спокойно.
Она чувствовала себя больной от стыда, но покачала головой.
— Задолго до этого.
— Да, та фигура в церкви… — сказал он задумчиво.
— Не говори об этом! — сказала она с горячностью и начала плакать. — Я видела сны. Два отвратительных сновидения — но ты не заставишь меня рассказать о них! Этого ты хотел? Сначала пристыдить меня за то, что я пришла, а затем так беспощадно унижать?
Он сделал такой сильный выдох, что она поняла, он долго его сдерживал.
— Ты не должна чувствовать себя униженной, Силье. Я этого не хотел. Я вел себя эгоистично, теперь я это понимаю, но в моем одиночестве я нуждался услышать… Это непривычно и для меня, так что я обошелся с тобой дурно без умысла. Спасибо за то, что пришла. Я провожу тебя вниз по лесу.
— Но мы еще не поели!
Он уже поднялся.
— Лучше, если ты пойдешь домой сейчас, сразу!
Она посмотрела на его лицо, словно застывшее от усилий держать себя в руках и почувствовала, как радость разлилась по ее телу. Она поняла.
— Спасибо, — сказала она растерянно.
Они вышли вместе и удивились яркому дневному свету.
Они шли вниз, ничего не говоря. Силье украдкой бросала взгляд на фигуру рядом. Из-за широких плеч он казался почти непропорционально узким в бедрах. На нем не было шубы, только короткая куртка с поясом. У него было огорченное выражение лица. Она хотела попытаться переключить его мысли на что-то другое.
— Тенгель, какая у тебя, собственно, связь с Хеммингом Фогдеубийцей?
— Хеммингом? Ты это не поняла? Он тоже из Людей Льда.
— Он тоже? Но вы так не похожи.
— Он не из рода Тенгеля Злого. Ты знаешь, сначала у нас было много семей. Семья Хемминга никогда не хотела смешиваться с нашей. Они брали себе мужей или жен со стороны или из так называемых чистых родов среди Людей Льда.
— Ты как-то сказал, что он ценен для вас. Тогда я подумала, что он принадлежит к мятежникам. И ты тоже.
— Хемминг — сын вождя Людей Льда. Ты понимаешь, у нас есть такой в нашем маленьком государстве.
— Я думала, что вождь — ты.
— Потомок Тенгеля никогда не станет вождем, для этого мы слишком нерасчетливы. Когда я отправился искать мою сестру, я одновременно получил задание от отца Хемминга разыскать его.
— Так, значит, ты имел в виду Людей Льда, когда сказал, что Хемминг мог выдать вас всех?
— Это тоже. Чтобы спасти свою собственную жизнь, он мог выдать все повстанческое движение и в придачу тайные дороги в страну Людей Льда.
— Он боялся тебя.
— Естественно. Он не чувствует себя уверенным предо мной. Думает, что у меня есть сила, чтобы вредить ему, а я делаю так, чтобы он верил.
— Ты это можешь?
— Я не желаю это обнаруживать.
— Но есть ли у него вообще какие-то причины верить в это? Это же очень странно! — вырвалось у нее.
— Ты не видела других в моем роду, — произнес он подавленно. — Тогда бы ты так не говорила.
Силье только безнадежно затрясла головой.
— Но скажи мне… как ты, так и Хемминг… кажется, что вы образованы. У тебя такой большой запас слов. С чем это связано?
— Примерно так, как у тебя, — он криво улыбнулся. — Я получил образование через вторые руки.
— Откуда ты знаешь про меня?
— От Бенедикта.
Силье стиснула зубы.
— Что наговорил этот болтун?
— Он болтал и о тебе, да, — признался Тенгель.
— А ты слушал?
На это он не ответил.
— Ладно. Как же ты получил образование?
