подействовало на Лив. Она видела другую трагедию, намного превосходившую ее собственную. Это служило ей утешением.
— Почему же ты не сказала об этом раньше? — тихо произнес Аре.
— Потому что Силье и Тенгель приняли ее, ни о чем не спрашивая. Потому что я хотела, чтобы Мету держали здесь не из-за сострадания, а за ее труд. И я считала, что ты слишком молод, чтобы слушать о таких отвратительных вещах.
— Ты ошиблась, — сухо ответил Аре и принялся за работу.
Суль бросилась вслед за Дагом.
— Нам нужно опередить Якоба Скилле, — сказала она Дагу. — Боже мой, можно ли бегать с этими пудовыми комьями земли на ногах?!
Им удалось догнать Якоба до того, как он въехал во двор. Увидев их, он остановился посреди аллеи, прямо возле дерева Суль. Суль изобразила на лице застывшую приветственную улыбку. Но Якоб не заметил натянутости, он был счастлив снова видеть ее. Он с благодарностью принял приглашение Дага остановиться в Гростенсхольме.
Когда они вошли во двор, Суль первой завела разговор.
— Что ты делаешь здесь, мой друг? — спросила она, стараясь держаться дружелюбно.
— Я добился, чтобы меня перевели в Акерсхюс, и заехал сюда, — с гордостью ответил он. — Так что мы можем побыть вместе, Суль! Я так тосковал по тебе! И наконец-то я увижу твоего отца и сделаю из тебя порядочную женщину!
Суль вдруг заметила, что на нем парадная одежда, начищенная до блеска кольчуга и украшенный перьями шлем. Было ясно, что у него серьезные намерения.
— Ты не посмеешь сказать, что уже сделал из меня падшую женщину! — прошипела она.
Резкость, с которой она произнесла эти слова, несколько насторожила его.
— Я думал, ты ему уже все рассказала. Разве ты ничего не говорила про нас?
— Говорила, но не вдавалась в подробности. Мои родители славные люди, и они огорчились бы, узнав правду. Якоб, прошу тебя подождать и не просить пока моей руки. Сейчас это так некстати, они потрясены трагедией моей сестры. Я потом расскажу тебе об этом. И отец хочет, чтобы этой зимой я помогала ему… «хотя эта работа с больными не такая уж радость для меня…» — подумала она. — Но они с радостью примут тебя, ведь я рассказывала, как ты был любезен со мной в Сконе. Так что оставим на некоторое время нашу любовь в тайне, ладно?
Ох, с какой неохотой ей приходилось произносить слово «любовь»!
— Но я мечтал побыть с тобой! — не унимался Якоб.
— Встретимся завтра у ручья, что за рощей, после полудня.
Якоб Скилле был заметно разочарован, поскольку ему приходилось круто менять свои планы — но он кивнул.
Суль сделала знак Дагу, и он тут же подошел.
— Ты надолго приехал? — спросила она Якоба.
— Я приступаю к новой службе не раньше, чем через три недели, — ответил он.
Боже мой, целых три недели! Как ей удастся держать его в узде такое длительное время?
Ее родителям мало что было известно о Якобе Скилле, но они любезно приняли его и поблагодарили за то, что он сопровождал Суль в Сконе. К счастью, Даг понял, что земля горит под ногами Суль, и поспешно забрал Якоба в Гростенсхольм.
Суль с облегчением вздохнула.
Подойдя в этот день к окну, она увидела Мету, выходившую из хлева с двумя крынками молока в руках. Во дворе ей встретился Аре, который остановился и стал разговаривать с ней. Суль не слышала, о чем они говорят, она видела лишь испуганное лицо Меты, смотрящей на него снизу вверх. Аре улыбнулся ей, потрепал по щеке, взял крынки и пошел вместе с ней в дом.
Отойдя от окна, Суль удовлетворенно улыбнулась. Она знала, что Аре поступает так не из жалости. Он извлек для себя урок из их разговора. В этом юноше было так много человеческого тепла, даже если оно порой и отходило на задний план, уступая место подростковой нетерпимости.
Историю Меты Суль рассказала и своим родителям, а Даг рассказал все Шарлотте. С этого дня все делалось для блага маленькой сконской девочки. Она по-прежнему работала — это, по их мнению, было для нее лучше всего, но в доме к ней стали относиться как к дочери.
На следующий день Суль встретила Якоба у ручья. Это было ее потайное место, где она в детстве гуляла со своей кошкой.
Якоб Скилле опустился рядом с ней на мягкую траву.
— Ну, как дела? — спросила она.
— В Гростенсхольме? Благодарю, превосходно! Мать Дага — чудесный человек! С ней так приятно разговаривать.
— Не сомневаюсь. Тетя Шарлотта просто уникум. Мы все обожаем ее.
— Это можно понять. Я немного помог ей по дому — я ведь все умею. А Даг, судя по всему, не такой.
— В данный момент он занят проблемами нашей сестры. Он приводит в порядок дела ее покойного мужа…
Суль болтала без умолку, стараясь избежать сближения с Якобом. Вид у него был печальный.
— Суль, почему ты избегаешь меня?
— Избегаю? — нервно усмехнулась она. — Это ты называешь избегать, когда мы встречаемся в таком уединенном месте?
— Возможно, это и не так, но кое-что тревожит меня. Я ведь мечтал о многом, Суль…
— О, Якоб…
Она повернула к нему лицо, и он поцеловал ее — требовательно и жадно.
Высвободившись, она сказала:
— Все дело в том, что я немного изменилась. В Сконе мы были так свободны, и так далеко от дома. Здесь же я следую взглядам моих родителей. Якоб, любимый, не покажется ли тебе странным, если я… не захочу чего-то… большего? Поймешь ли ты меня, если я захочу оставаться чистой и свободной от угрызений совести до тех пор, пока мы не соединим наши судьбы?
Такое объяснение его тронуло.
— Конечно, я могу подождать. Я буду ждать, сколько потребуется, моя любимая маленькая голубка!
«Голубка? Меня не так следовало бы называть!» — подумала Суль.
Возвращаясь домой, она испытывала мучительные угрызения совести. Как ей выпутаться из всего этого? Она ни за что не хотела посылать Якоба Скилле ко всем чертям — хотя именно это, по ее мнению он и должен был сделать: убраться ко всем чертям! Какие-то проблески нежности удерживали ее от того, чтобы причинить ему боль. Что ей оставалось делать?
Она шла и ругалась в такт собственным шагам:
— Черт возьми, черт возьми, черт возьми…
Даг находился в торговом доме Берениуса, что возле гавани в Осло: он стоял и с недоумением смотрел на крестьянина, только что привезшего воз с лесоматериалами.
— Раз вам не должны заплатить за этот лес, любезный, тогда зачем же вы его привезли?
Крестьянин снял шапку.
— Владелец лесопильного завода Берениус приказал мне привезти этот лес. Это нужно Его Величеству королю, объяснил он мне.
— О чем вы говорите? Я знаю только, что королю полагается определенный процент, мы платим ему — но не целый же воз! Вы и раньше так делали?
— Я привозил десять возов в год, господин.
— Ничего не понимаю! А как же другие крестьяне?
— Они делали то же самое, господин.
— Но это же надувательство! Теперь меня не удивляет, что Берениус был так богат! А как было с
