Маленькая Молли так мне доверяет — а у меня совсем нет опыта, и я не знаю, что делать. Кого я могу просить о помощи? Кого? Дитера? Нет, он слишком молод и беспечен. И я не хочу, чтобы он приближался к Молли. Он слишком привлекателен. Ерунда! Он ничуть не лучше других. Как бы там ни было, но лучше держаться от него подальше. Фогд?
Нет, судебные чиновники всегда слишком подозрительны и во всех видят преступников.
Если бы тут были его родители! Отец всегда так уверен в своих действиях.
И мама! И поскольку она сама из рода Людей Льда, то, может, смогла бы объяснить, что случилось с Танкредом прошлой ночью.
О мои дорогие родители! Как вы мне нужны!
Он чувствовал себя совершенно беспомощным. Молли сказала, что у нее есть только он, но ведь это совсем не много!
А несчастная Джессика Кросс. Где она?
Но он был обеспокоен и еще кое-чем. Он только что перенес тяжелый грипп, и сейчас с ужасом чувствовал, какая у него тяжелая голова и как болит горло. Нет, он не может сейчас заболеть! Только не сейчас!
Но его вчерашняя ночная прогулка оказалась слишком большим испытания для еще неокрепшего организма…
Молли…
Нет, он не может заболеть! Неужели судьба будет к нему столь несправедлива?
4
— Что с тобой, Сесилия? — спросил Александр. — Ты не сомкнула глаз ночью, да и сейчас никак не можешь усидеть на месте.
— Не знаю, Александр, — с раздражением ответила Сесилия. — Мне бы и самой хотелось понять, что со мной происходит.
— Что ты имеешь в виду?
Она встала руки в боки.
— Ты помнишь, как мне однажды удалось вызвать Тарье, подумав о нем?
— Когда я болел? Да, вы говорили.
— Александр, ты, наверное, сочтешь меня безумной, но меня тянет поехать к Танкреду.
— Сесилия, не веди себя как ненормальная мать.!
— Я знаю, что все это выглядит совершенно ненормально, но я чувствую, что нашему сыну нужна помощь. Хотя ничто в Танкреде не указывало на его принадлежность к роду Людей Льда. Он всегда был на редкость спокойным и здравомыслящим мальчиком. И он очень похож на тебя.
Александр посерьезнел:
— Но он, точно так же, как и ты, принадлежит к Людям Льда. Так чего же мы ждем?
— Александр! — с облегчением воскликнула Сесилия. — Ты хочешь сказать, что я могу поехать к Урсуле?
— Мы поедем вдвоем. Я всегда уважал интуицию Людей Льда.
Сесилия обвила его шею руками:
— Спасибо, милый. А что, если все это окажется ложной тревогой?
— Тем лучше. А мы в любом случае проветримся и сменим обстановку!
Танкреду снилась Салина. Ужасный сон… настоящий кошмар. Он с трудом разлепил веки. В горле пересохло, и Танкред закашлялся. Он приподнялся и сел в постели. Сомнений не оставалось — он простудился. Танкред чихал и кашлял, из носа текло, горло болело, а тело ныло и дергало. Откашлявшись и отчихавшись, молодой человек вспомнил о ночной гостье, которая спала в соседней комнате. Молли! Как же он покажется ей на глаза в таком состоянии? Он с трудом оделся, вышел в коридор и постучал в собственную спальню. Никто не ответил. Он вытер нос уже насквозь промокшим платком и осторожно приоткрыл дверь. И чуть не потерял сознание от разочарования. В комнате никого не было.
На софе лежал аккуратно сложенный плед. Зато она позавтракала.
Он вошел в комнату. На столе лежала записка:
«Милый, милый Танкред!
Я не хотела доставлять тебе неприятностей, поэтому ушла потихоньку рано утром. Я постараюсь никого не разбудить. Да и у меня самой нет ни малейшего желания с кем-нибудь встречаться. Если захочешь меня увидеть, то встретимся на опушке у вашего леса, когда прозвонят к воскресной мессе.
Твой преданный друг.
P.S. Спасибо за завтрак!»
Когда прозвонят на воскресную мессу? Но это же будет только после обеда! А что ему делать весь день? И что будет делать она?
Разочарованный, забрался Танкред в постель и натянул одеяло. Больше делать ничего не оставалось. Слуги исправно за ним ухаживали, приносили горячее питье и давали добрые советы. Но они ничего не могли поделать с его распухшим красным носом и бледным удрученным лицом.
— Делайте, чдо ходиде, долько не давайте мге смодредь в зеркало! Долько скажиде, когда прозвоняд к воскресной мессе.
Они правильно истолковали его невнятную речь и пообещали все сделать.
Вечером из замка вышел не тот Танкред, что был утром. Он чувствовал себя ужасно — в ушах как будто была вата, в голове шумело, и он мог потерять сознание каждую секунду. Все вокруг была подернуто пеленой. И сейчас он увидит Молли! В таком ужасном состоянии! Но он не может ее предать! А если Молли не придет? Он умрет от горя! Опушка? Довольно расплывчатое понятие!
Сегодня утром к нему заходил слуга и сказал, что к нему приезжал Дитер, но слуга ответил ему, что господин Танкред простудился и никого не принимает. Дитер пожелал Танкреду быстрейшего выздоровления и пообещал заехать в ближайшие дни. Танкред был очень признателен слуге.
Наконец он добрел до опушки и опустился на землю. Он задыхался, как будто бежал целую милю.
Между деревьями показался эльф.
— Танкред.
— Болли! — с радостью закричал Танкред. Она подошла к нему. Из замка их не было видно за кустами. — Болли, я софершенно ужасно выгляжу!
— Танкред, ты тоже простудился? А я так переживала из-за своего охрипшего голоса!
— Милая моя тевочка! Ведь ды фее фремя была в лесу! Дак нельзя! У тедя болит форло?
— Да, и грудь.
— О, Боже! Тебе надо в постель!
— Да, но где эта постель?
— Болли, ты так очарофательна, даже когда болеешь! А я просто ужасен!
— Ничего подобного!
— Спасибо, друдочек! Я так дебе рад.
Они никак не могли наглядеться друг на друга, пока Танкред не закашлялась и не схватился за платок, чтобы вытереть нос.
— Тебе надо в постель. Ты заберзла. Божет, все-таки пойдешь со бной?
Она напряглась.
