сосредоточены на том, чтобы отомстить за Руне, чтобы убить. И это было опасное умонастроение для восемнадцатилетнего, и вдвойне опасно оно было для мягкого, открытого, добросердечного Ионатана.
На третий день его мучители придумали еще более рафинированную пытку, им хотелось заставить этого твердокаменного юношу сдаться. У них впереди было еще двадцать семь дней, и он пока не должен был умирать.
Охранникам очень нравилась их затея.
Они привели его в газовую камеру и заставили смотреть, как умирают маленькие дети, как беспомощные старики с длинными седыми бородами входят туда, в полном сознании того, что их ждет смерть. И мучители Ионатана изучали его лицо, злорадно ожидая его реакции, надеясь, что дух его будет сломлен.
Лицо Ионатана оставалось каменным.
О чем он думал, они так и не узнали.
Наступил четвертый день.
Предки Людей Льда переместились в Прагу.
Вскоре они узнали, что произошло с государственным протектором Райнхардом Гейдрихом, потому что прогерманские господа из Праги были возмущены и озабочены, если не сказать разгневаны. Дело в том, что в мае 1942 года Гейдрих был серьезно ранен в результате устроенного на него покушения.
— Он находится в больнице, — сказал Тенгель Добрый.
— Мы должны немедленно отправиться туда, — сказал Странник. — Ведь если Гейдрих умрет, Тенгель Злой может покинуть его тело. Он не может последовать за мертвецом в могилу, это бессмысленно и к тому же рискованно для него, потому что ему потребовалось бы много сил, чтобы снова восстать из мертвых.
— Но, с другой стороны, мы не можем схватить его, пока он пребывает в теле Гейдриха, — сказала Суль. — Так что нам следует улучить удобный момент, не так ли?
— Вот именно, — ответил Странник. — Идемте, нам надо спешить.
Очень скоро они были уже в больнице, где лежал Гейдрих. Очень важный пациент. Его палата усиленно охранялась немецкими солдатами, находящимися внутри и снаружи. У входа в больницу тоже стояло двое солдат.
Но предки Людей Льда без всяких проблем проникли внутрь.
Они стояли и разглядывали больного, в то время как медсестра брала у него на анализ кровь. Гейдрих был без сознания.
Суль усмехнулась.
— Знала бы она, что берет на анализ давно превратившуюся в прах кровь Тенгеля Злого! — сказала она.
— Во всяком случае, он знает, что мы здесь, — сурово улыбнулся Странник. — И он в ярости.
— Могу себе представить, — заметила Дида. — Ради себя самого он сделает все, чтобы Гейдрих остался в живых.
— Но в живых он не останется, — сказал Тенгель Добрый. — Как старый, опытный врач, я могу уверить вас в том, что конец уже близок.
Они ждали. Приходили и уходили врачи. Туда-сюда бегали медсестры. Неподвижны были только странники.
— Он не может покинуть тело мертвеца, пока здесь люди, — сказал Странник. — Дух его невидим, но это не дух, а Тенгель Злой собственной персоной. Он должен ждать, пока все уйдут, независимо от того, живой Гейдрих или мертвый.
— Вряд ли он покинет тело Гейдриха, пока тот жив, — сказала Суль. — Лучшей оболочки этому старому дьяволу для себя не сыскать на всей земле!
— Тише! — предостерегающе произнес Тенгель Добрый. — Ему становится хуже.
— Черт побери, — прошептала Суль. — А здесь толпится столько людей! Мы должны что-то предпринять.
— Мы ничего не можем сделать, — сказала Дида. — Прогнать этих людей может только живое существо.
— О, Имре, помоги нам! — пробормотала Суль.
— На смену Имре теперь пришел его сын Ганд, — напомнил ей Странник. — И ты не должна говорить о них здесь.
— Да, конечно, прошу прощения!
Но Ганд слышал ее слова. Он следовал за ними в Прагу, незаметно и на расстоянии, потому что Тенгель Злой ничего не должен был знать о существовании Марко, Имре или Ганда. Ганд, подобно своим предшественникам слышавший все, что говорили Люди Льда, живые или мертвые, немедленно приступил к делу.
Больничный персонал заметил в коридоре высокого мужчину, торопливо идущего в особое отделение больницы. Он привлекал к себе всеобщее внимание, шокируя всех своей красотой, равной которой не было в мире. Волосы у него были темно-рыжие, одежда настолько простого покроя, что ее даже никто и не замечал, лицо поразительно напоминало лица Марко и Имре, но не точно такое же. И если бы больничный персонал узнал, что он принадлежит к роду черных ангелов, то никто бы этому не удивился, поскольку во внешности этого молодого человека было что-то неземное.
И никому не приходила в голову мысль остановить его, даже охранникам, которые просто уставились на него во все глаза.
Ганд шел в то помещение, где находился координационный пункт всей электрической сети. Это помещение можно было бы назвать сердцем больницы…
Состояние Гейдриха было критическим. Было совершенно ясно, что он умирает. Все кричали и суетились. Решили снова отправить его в операционную, чтобы попытаться спасти эту «сверхценную» жизнь. Положив умирающего протектора на каталку, санитары выкатили его в коридор, следом направились врачи, медсестры и охранники.
И тут завыла сирена воздушной тревоги.
Вся процессия в страхе замерла.
Воздушная атака? В центре Праги?
Англичане? Или налет с востока?
Здесь люди были непривычны к воздушным атакам. Никто даже не заметил, что это был внутрибольничный сигнал тревоги, всех на миг охватила паника. Кое-кто сразу побежал в убежище, остальные кричали: «Что же нам делать с государственным протектором?»
Спустить каталку в бомбоубежище по ближайшей лестнице было невозможно. Проход к лестничной клетке был блокирован кроватью на колесах. На ней-то и решили спустить его вниз.
— Кладите его на другую кровать, — лихорадочно командовал врач. — А пациента уберите куда-нибудь. И поживее!
На человека, освободившего место для государственного протектора, никто больше не обращал внимания.
Тенгель Злой был в ярости.
«Проклятые недоумки, — думал он. — Что это они надумали?»
Но слова его относились не к людям.
Нет, его беспокоили те, другие… Те, что выследили его. Он давно уже ощущал их присутствие. Его переполняла бессильная ярость.
И даже не они сами доставляли ему беспокойство. Был еще один. И он находился совсем рядом, интуиция подсказывала ему, что это был один из тех Людей Льда, существование которых ему никогда не удавалось обнаружить.
