Это существо было крайне опасным.
Он должен убраться отсюда. Должен!
Но как это сделать?
Эти проклятые людишки, истерично тащившие его куда-то… Он должен убить их всех…
Нет, он не мог терять на них время, он должен сконцентрироваться на своих подлинных врагах, на духах Людей Льда — и том неизвестном, который присутствовал здесь и которого он не видел.
Думай, Тенгель, думай!
Санитары быстро поменяли местами пациентов.
— А ну-ка, посторонитесь! Здесь слишком тесно! Не забывайте, что речь идет о жизни государственного протектора! Но что это?..
— Да, отойдите все подальше… Но, Боже мой, он мертв! — воскликнул врач. — Он умер!
Все были парализованы этим известием. А сирены выли и выли…
Взяв себя в руки, врач сказал:
— Мы ничего не можем поделать. Отвезите его обратно в палату! Да, и другого тоже, развезите их по палатам. У нас нет времени мешкать. Возле палаты протектора поставьте охранников! Все остальные — в бомбоубежище. Скорее!
— Но я… — начал было охранник, боявшийся бомбовой атаки.
Все только замахали на него руками и побежали прочь, переправив тело мертвого Гейдриха обратно в палату. Оставшийся у дверей охранник в страхе прижался к стене. А люди бежали мимо него в убежище, пациентов — на носилках и своим ходом — тоже переправляли туда. Охранник остался совершенно один. Он, мертвый протектор и находящийся без сознания пациент в соседней палате.
Ганд спокойно покинул больницу.
Мертвый Гейдрих лежал один в палате.
Но совершенно один он все-таки не был.
Вокруг него стояло четверо духов. Они ждали. Ждали в полном молчании. Никаких звуков, никаких движений не должен был ощущать Тенгель Злой.
Ведь Гейдрих был мертв, и Тенгель должен был покинуть его тело — прямо сейчас!
Все полагали, что это должно было произойти с минуты на минуту, пока не вернулись люди.
Время, текущее незаметно для живых людей, казалось им густым и тягучим.
Духи ждали.
Окинув взглядом остальных, Тенгель Добрый спросил:
— Вы что-нибудь замечаете?
— Да, — ответил Странник. — Атмосфера в палате изменилась.
— Я тоже чувствую это, — сказала Дида. — Знаете, что я подозреваю?
— То же самое, что и я, — ответила Суль. — Его здесь больше нет!
— Я тоже это понял, — сказал Тенгель Добрый. — Он улизнул от нас. Но как? Он ведь видим теперь не только для нас, но и для людей. Как же он смог?..
— Я знаю, как, — тихо сказала Дида. — Думаю, я знаю, когда это произошло. Когда тело лежало на носилках…
— Да, — сказал Странник. — Конечно! В коридоре. Один из санитаров спросил: «Что это такое?» Это могло произойти, когда пациентов меняли местами.
— Конечно! — согласился Тенгель Добрый. — Гейдрих умер в коридоре или по пути сюда. И Тенгель Злой не мог больше оставаться в его теле.
— Не мог ли он тогда внедриться в этого санитара? — спросила Суль.
— Нет, санитар стоял не так близко, это было бы заметно для всех остальных. Есть только одно место, куда он мог скрыться. Идем!
И они вошли в другую палату, оставив мертвого Гейдриха одного. Он больше не представлял для них интереса.
— Да, прошептала Суль, когда они подошли к другому пациенту. — Он здесь! Вы чувствуете?
— Да, — ответил Странник. — Но нам нужно вести себя тихо. Он не должен заметить наше присутствие.
— Вот именно, — сказал Тенгель Добрый. — Потому что этот пациент тоже при смерти. Наш предок просчитался.
Им не пришлось долго ждать. Они стояли и молча наблюдали, как умирает человек.
Все трое посмотрели на Тенгеля Доброго. Ведь среди них только он был врачом. И вот он кивнул. Жизнь пациента оборвалась.
Вот теперь! Скорее, пока не вернулись люди!
Но медперсонал наверняка сначала направился бы к протектору. Что же касается этого пациента, то он мало интересовал их.
Тенгель Злой попал в жуткие тиски.
Проклятые, жалкие твари, ни на что не способные!
Откуда ему было знать, что тело, в которое он внедрился, было никуда не годным? Но выбора у него не было, в его распоряжении были считанные мгновенья. И ему пришлось перейти в тело умирающего, которое было от него ближе всего.
Проклятие! Проклятие!
Ему нужно выйти из этого мертвого тела, пока его самого не охватил сон.
Разумеется, гибель ему не грозила, ведь он был бессмертен. Но он мог оставаться в таком положении долгие века. Ведь он уже ничего не видел и не слышал, он потерял всякую чувствительность. Тело, в которое он внедрился, было уже ни на что не годно. Для него очень рискованно оставаться слишком долго в мертвом теле, да ему и не хотелось жить в трупе, который зароют в землю и который будет разлагаться. Разумеется, Тенгель Злой нашел бы выход из такой ситуации, но это потребовало бы от него большого напряжения сил. А этих сил у него пока не было.
Полная сумятица, полный хаос!
Проклятый флейтист! Все они проклятые недоумки!
Четверо духов ошиблись в одном: он вовсе не боялся людей, ему было совершенно наплевать, видят они его или нет. Разумеется, они перепугались бы до смерти, но то, что все они перемерли бы со страху, было совершенно несущественно, по крайней мере, здесь, в больнице. Он мог сделать так, что о нем не просочилось бы наружу никаких сведений, достаточно было только умертвить всех находящихся здесь людей.
Нет, не люди, а его незримые преследователи беспокоили его. Они и этот неизвестный. Но Тенгель Злой больше не ощущал его присутствия. Хоть это-то хорошо!
Кстати, он смог обмануть своих четверых преследователей. Они по-прежнему находились в палате государственного протектора, потому что присутствие их ощущалось теперь слабо.
Если бы он только мог видеть! Но глаза того, в кого он вселился, были мертвы уже тогда, когда он потерял сознание. Так же, как и глаза протектора. Так что Тенгель Злой давно уже ничего не видел.
Мерзкая ситуация!
Хорошо хоть, что их нет поблизости. Они находятся пока в другой палате. Здесь же все тихо.
Он перехитрил их! Чувство злорадного триумфа вмиг наполнило его.
Но ему нужно было выйти, и как можно скорее, потому что смертельный холод уже
