— Твой сын, — добавила она.
— Мой… — прошептал Ульвхедин, все еще ничего не понимая.
Медленно обернулся к Элисе. Долго и удивленно смотрел на нее. Ее глаза были полны слез. Девушка была испугана и счастлива одновременно.
— Может быть, хочешь взглянуть на него? — дрожащим голосом пробормотала она. — Он там, в комнате. Очень красивый мальчик. И весь в тебя.
Для того чтобы углядеть сходство между ними, нужно было быть Элисой.
Словно лунатик, Ульвхедин прошел в другую комнату. Когда-то тут в высоком кресле величественно восседала Шарлота Мейден. Ей было не дано знать, что произойдет с ее родом. Род Мейденов угас. Но нашел продолжение в Людях Льда. Наверно, Шарлота была бы рада этому.
Элиса взяла малыша из кроватки и высоко подняла.
Тот захлопал глазенками. «Что за чудный маленький тролль, — подумала Виллему. — Или эльф. Только вот цвет волос не тот. Волосы у эльфов должны быть светлыми».
Все затаили дыхания. Даже взволнованный до глубины души пастор, и тот перестал дышать.
Не думая, что делает, Ульвхедин протянул свою грязную руку к малышу. Так хотелось погладить его.
— Мой? — прошептал он.
Дотронулся до красивого праздничного платья, что Элиса одолжила у Ирмелин специально для обряда крещения.
— Теперь он крещен. Пас…
— Да-да, — поспешно вмешалась Виллему. — Его зовут Йон. Назван в честь деда Элисы. — Ульвхедину и так надо было слишком многое узнать.
Парень беззвучно прошептал имя ребенка.
— Осторожно, — тихонько шепнула Элиса. — Малыши такие нежные!
— Какой маленький, — потрясенно пробормотал он.
— Это маленький человечек, — неожиданно произнес Альв. — И ты был таким. Если б не ты, он бы не появился на свет.
В глазах Элисы блестели слезы радости. Маленький комочек перешел в руки отца.
«Бог ты мой. Как много Альв знает о жизни! Хотя да, он же целые дни проводит в хлеву и на конюшне», — пронеслось в голове Виллему.
Элиса протянула руки за своей величайшей в мире драгоценностью. Ульвхедин неохотно передал его матери.
Теперь он глядел на Элису новыми глазами. Стал спокойнее, подметил Доминик.
И Доминик решил не терять времени зря. Как говорится, куй железо, пока горячо.
— Ульвхедин, а ты не хочешь позаботиться об Элисе и вашем маленьком сыне? Но в таком случае тебе придется от многого отказаться. Будет непросто. Придется многому научиться.
Ульвхедин обернулся к говорившему:
— Пуф, — презрительно фыркнул новоявленный отец. Но не так категорично, как раньше.
— Можно, я поговорю с Ульвхедином один на один? — быстро спросила Элиса. — Мне нужно кое-что ему сказать.
— Хорошо, — после некоторого колебания согласилась Ирмелин. — Идите в голубую гостиную! Оставь ребенка здесь, ему необходим сон.
Когда оба вышли, пастор впервые заговорил:
— Ну и ну! — только и произнес он.
Никто ему не ответил.
— Я так рада снова вас видеть! Я так ждала! — глаза Элисы светились от радости.
А парень не знал, что делать и что сказать.
— Знаешь, не обращай внимания на слова фру Виллему, — доверительно продолжала она. — Малышу уже месяц, и я отлично чувствую себя.
Ульвхедин замер в нерешительности. Он еще не привык к этой новой Элисе, к Элисе- матери.
— Я не поеду в долину, — хрипло произнес он.
— Вот и хорошо.
— Вместо этого я пришел сюда.
— Спасибо! Спасибо тебе!
Он осторожно взял ее руку в свои:
— И я не был ни с кем, кроме тебя. И не хочу.
— Как здорово, Ульвхедин!
— Мне было так хорошо с тобой… тогда, в последний раз.
Элисе было странно слышать это признание. Сама она вспоминала их близость как кошмарный сон. И все же она была рада.
Сейчас не время было говорить о грустном. Потом она расскажет ему, как ей было временами одиноко и горько, как терзали сомнения. Она столько пережила, ей было так трудно! Но Элиса все простила. Конечно, он нанес ей глубокую рану. Однако Элиса поняла, что сейчас в поддержке и понимании больше нуждается он. Ему нужен человек, которому он мог бы доверять, на которого можно было бы положиться.
И потом, разве он не подарил ей лучшее, что есть на свете — сына Йона?!
— Тогда не все прошло гладко, — только и сказала она. — Мне было так больно. И я не смогла ответить тебе, как хотела.
Он вспомнил, что она говорила об этом и раньше. Только он не знал, что такое взаимность…
Ульвхедин не знал, что делать. Все было так ново и неожиданно. Да, он должен был сказать ей самое главное:
— Я никого не убивал.
Она понимающе кивнула.
— Я, кажется, понял… я хочу сказать… что это нехорошо. По отношению к другим.
— То, что ты сейчас сказал, очень важно, — торжественно проговорила Элиса.
Он играл ее волосами. А Элиса подумала, что сейчас самое время очутиться в его объятиях — только сделать это надо осторожно, чтобы он думал потом, что сам обнял ее. А что Ульвхедин? Нет, ему не хотелось ломать ей позвоночник. А год назад он так бы и поступил. Но нежным его тоже не назовешь. Элиса пискнула, и он ослабил свою железную хватку.
Ульвхедин спрятал лицо в ее волосах. В том месте, где у него должна была быть душа, что-то вдруг шевельнулось. И Ульвхедин забыл, зачем он пришел сюда. Неужто только для того, чтобы удовлетворить примитивную страсть, он проделал такой долгий путь на юг? Только из-за этого? Или чтобы получить сведения о сокровище Людей Льда?
В голове у несчастного парня все перемешалось, грудь разрывалась от обилия чувств. Да, он ведь еще не все сказал:
— Я не хотел убивать этих стариков. У меня и в мыслях не было такого…
— Все это понимают. Они говорят, что проклятие рода Людей Льда похоже на болезнь.
Ему надо было освободиться от зла внутри себя. Его словно окатило жаром, стало больно… Он вскрикнул от отчаяния.
А ведь у него другая задача! Он снова должен стать жестоким! Он попытался
