Нотариус кивнул. Он все понимал, хотя и не говорил об этом.
Он дал распоряжение смертельно перепуганной служанке поставить еще одну чашку и принести еще еды.
В первый момент они ели молча. Эдбергер заметил, что каждый кусочек пищи и каждый глоток Хейке старается отправить в желудок как можно медленнее, словно желая растянуть это неописуемое удовольствие. Его радовало, что он может удовлетворить голод и жажду своего удивительного гостя, проникаясь к нему все большим уважением.
Ему не хотелось нарушать разговором эти благословенные минуты, однако Хейке сам спросил:
— Вы сказали, что это трагедия?
— Да, — пожав плечами, ответил нотариус.
Немного подождав, Хейке опять спросил:
— Каким он был, мой родственник Арв Грип?
Тот сразу оживился.
— Он был прекрасным молодым человеком. Возможно, слишком скромным. Он мог бы добиться многого, если бы захотел. Внешне он тоже был привлекательным.
— Насколько я понял, он был женат и имел малолетнего сына?
— У них было двое детей. Их дочь была на год младше мальчика. Прекрасные дети! Арв Грип обожал свою жену и своих детей. Да, она была очень привлекательной молодой женщиной.
— Вибеке, так ее звали? Мне сказали об этом в Андраруме.
— Да, ее звали Вибеке. А детей звали Кристер и Анна Мария. Да!.. — Эдбергер тяжело вздохнул.
— Вы говорите о них, когда они были молодыми? Сколько времени прошло с тех пор?
— В самом деле! Арв Грип покинул Эннестад… дайте подумать… в 1777 году.
Шестнадцать лет назад. Как теперь найти его след? Если вообще есть какой-то след! Ведь речь идет о трагедии…
Хейке ждал.
И хозяин продолжал дальше:
— Как Вам известно, Саломон фон Оттер стал губернатором области в Хальмстаде…
Хейке это понял.
— Поэтому они переехали сюда, и фон Оттер пожелал взять с собой Арва Грипа. Тот приехал заранее, чтобы организовать жилье и все остальное. Потом должны были приехать его жена и дети…
Воцарилось напряженное молчание. И когда нотариус снова начал говорить, голос его звучал хрипло.
— Молодая фру Вибеке была очень обрадована. Как прекрасно! Новый дом и все такое, в большом городе Хальмстаде! Расставание было тяжелым, ее так любили все. Помню, она обняла меня и прошептала, что ей будет не хватать меня. И потом она уехала с двумя своими детьми, кучером и няней. Я до сих пор помню, как черная карета выехала со двора, как ее маленькая ручка махала всем на прощание…
Он опять замолчал. Хейке сидел неподвижно и ждал.
— Через некоторое время Арв Грип вернулся из Хальмстада. «Почему не приезжает его семья?»
Эдбергер посмотрел на Хейке.
— Карета так и не приехала туда, господин Линд! Она исчезла по дороге.
В первый момент Хейке пришла в голову только одна эгоистическая мысль: все-таки Арв, возможно, жив! Но это длилось лишь мгновенье. В следующий миг он уже проникся сочувствием к нему.
— Исчезла? — спросил он. — Бесследно?
— Нет, не совсем. Конь, карета и часть большого багажа были найдены позднее у странствующих проходимцев в Маркарюде, они пытались продать все это. Они упрямо отрицали, что имеют какое-то отношение к исчезновению людей, хотя нет никаких сомнений в том, что они-то и были виновными. За ними и раньше водились такие делишки. К сожалению, те, кто допрашивал их, поддались ярости и негодяев забили насмерть, прежде чем смогли что-то выведать у них.
— А людей этих не нашли?
— Через некоторое время было найдено тело кучера в окрестностях озера Тюринген, что по дороге от Эннестада к Маркарюду. Арв, давно уже ведущий поиски своей исчезнувшей семьи, тут же выехал на место. Но, перекопав прилегающую к озеру территорию и обыскав дно озера, они не нашли никаких следов остальных. Впрочем, Арв нашел маленький медальон, который его жена носила на шее. Но это был весьма незначительный след…
Немного помолчав, Хейке сказал:
— Сколько лет было детям?
— Сколько же им было тогда… Два и три года? Или три и четыре? Я уже не помню.
— Значит, они были совершенно беспомощны?
Эдбергер украдкой посмотрел на него.
— В раннем детстве я пережил много трудностей, — пояснил Хейке. — Так что я могу поставить себя на…
Нотариус кивнул. Даже не зная ничего о страданиях Хейке, он хорошо понимал, что такой человек, как он, вполне мог бы иметь тяжелое детство.
— Арв Грип вел поиски много лет, — продолжал он. — И без конца приезжал в Эннестад. «Вы ничего не слышали?» И нам было так трудно качать в ответ головой, видя угасающую надежду в его глазах. В конце концов он перестал приезжать сюда. И теперь я не знаю, где он.
— Может быть, в Хальмстаде?
— Вряд ли. Саломон фон Оттер и его супруга Агнета Бек-Фриис давно уже умерли. Хотя подождите…
Он долго размышлял о чем-то.
— В один из последних своих приездов сюда Арв Грип рассказывал о своем роде, о Людях Льда. О том, что его ветвь рода, которую он называл сконской, никогда не несла на себе печать проклятия.
— Это верно, — согласился Хейке. — Если я скажу вам, что я — жертва проклятия, вы поймете, о чем идет речь.
Лицо нотариуса оставалось столь же невозмутимым, что и раньше.
— И Арв сказал еще вот что: что сконская ветвь была и всегда будет связана с одним семейством, начиная со времен Кристиана IV.
— Так оно и есть. Это семейство Беков и Бек-Фриисов.
— Да. И он сказал, что каждый из его ветви будет иметь и всегда имел особую привязанность к одному из представителей семейства их работодателей.
— Да, теперь я понял, — сказал Хейке. — А не сказал ли Арв Грип, к кому именно из детей Агнеты Бек-Фриис он испытывал такую привязанность?
— Сказал: к маленькой девочке, которая родилась в первый год их пребывания в Эннестаде. Ее зовут Катарина Шарлотта. Если Вы ее найдете, Вы найдете Арва Грипа, я убежден в этом!
— Вы, конечно, ничего не знаете о том, где она теперь находится?
— Нет. Но Арв Грип говорил, что она собирается замуж за лагмана*[1] десяти областных нотариальных контор. Разумеется, это было много лет назад. Но центр этих областных нотариальных контор должен находиться в Вехье.
