Весеннее жертвоприношение

благодарит лишь себя.

Винга приглушенным голосом спросила:

— Серый народец?

— Да. Теперь я вызову их.

— Тебе не страшно?

Он помолчал мгновение:

— Я довольно много разговаривал с нашими покровителями.

— С нашими четырьмя умершими предками? Ну почему я их никогда не вижу!

— Потому, что ты человек обычный.

— Я вовсе не обычная!

— Нет, пусть знают об этом боги! Но ты не избранная и не помечена проклятием.

— Это несправедливо! Перед тобой так много интересного, а передо мной — нет! Хорошо, кто же эти четверо? Тетя Ингрид, прапрадед Ульвхедин… Да, молодой Тронд и…

— Дида. Женщина, жившая давным-давно.

— И они приказали тебе вызвать серый народец?

— Нет, вовсе нет. Они отговаривали меня. Но помогут, если я осмелюсь сделать шаг в неизвестное.

— Хейке, что представляет собой серый народец?

— Я не могу объяснить тебе простыми словами. Ты знаешь, что Ингрид служили серые, когда она жила в Гростенсхольме, твоя бабушка Элизабет видела их тени…

Винга мечтательно произнесла:

— Тетя Ингрид называла их карликами. А мама говорила, что никто из них не похож на карликов, а скорее наоборот.

— Да. Когда же Ульвхедин переехал к Ингрид в Гростенсхольм, то серый народец остались жить у них, ибо оба они были помечены проклятием. Они обладали властью над серыми . Ингрид сомневается, что я справлюсь.

— Я не сомневаюсь. Ты способен на все. И кроме того, у тебя есть волшебный корень!

— Спасибо за доверие! Суль также хорошо была знакома с серым народцем, они принадлежали ее миру, в котором она чувствовала себя как дома.

— Но все же, что они из себя представляют?

Взгляд Хейке стал отсутствующим.

— Это все существа, живущие в мире теней, рядом с нашим. Их много, и они разные. Их ты видишь, когда перед краешком твоего глаза промелькнет тень, а когда ты посмотришь им вслед, ты не увидишь ничего. Это они прячутся в тени от лунного света или в домах, полных загадок. Они живут в вере народа в силы природы, они добрые или злые, опасные или готовые прийти на помощь, несчастные или дурные. Это мертвые, которые без отдыха бродят в пустоте, ибо перед смертью с ними что-то случилось такое, что их похоронили в неосвященной земле, или они не успели совершить что-то жизненно важное. Они демоны, духи преисподней, эльфы, небесные существа, жители подземелья, самоубийцы…

При последнем слове Хейке вздрогнул.

— Я знаю, — сказала Винга. — Ты однажды встречался с самоубийцей. Конечно, они разные, ты не назвал и половины их. А проклятые из рода Людей Льда есть среди них?

— Нет. Люди Льда — избранные, которые борются с властью Тенгеля Злого, держатся отдельной группой и не относятся к серому народцу. А злые — проклятые… Нет, о них после смерти никто ничего не слышал, и мы ничего не знаем.

Хейке отодвинул от огня чрезмерно нагревшуюся ногу.

— Однако Ингрид рассказала мне, что серые , обитавшие в Гростенсхольме, это те, кто проживает в нашей округе. А кроме них существуют и многие другие.

— Ничего особенного она не говорила? — легко спросила Винга, стараясь не обращать внимания на то, что по спине прокатился холод от желания обернуться и посмотреть, кто прячется в углах и в то же время от страха сделать это.

— Нет, я спрашивал ее, но она только усмехнулась.

— Ты знаешь… как ты свяжешься с ними?

Хейке в нерешительности промедлил с ответом.

— Да, знаю. Мне объяснили. Звучит это не очень приятно.

— Расскажи!

— Нет, я… Особого в этом ничего нет. Мне потребуются многие записи из клада Людей Льда.

— Они хранятся у меня здесь, и ты их получишь. Я могу прочитать их тебе.

Ее огромное желание было равнозначно его сомнениям.

— Тебе лучше держаться в стороне.

— Хорошо, — бойко возразила она. — Тогда читай их сам!

Глядя на нее улыбающимися, нежными глазами, он взял ее за руку:

— Мне просить больше некого, да я и не хочу просить кого-либо другого.

— Вот и прекрасно, — восторженно воскликнула Винга. — Сейчас и начнем?

— Нет, нет. Сначала я должен еще раз встретиться с этими четырьмя. Попросить более точных указаний.

— Я пойду с тобой.

— Нет, Винга, это может…

Но взглянув в ее умоляющие глаза, он тут же сдался.

— Хорошо, как хочешь!

— Когда? Где?

— Они появятся, как только я позову их.

— Сюда?

— Думаю, да.

— О, Хейке! Как интересно!

Он улыбнулся:

— Будь любезна, сходи за кладом! Мы можем встретиться с нашими покровителями сейчас или позднее. Я хотел поехать домой, но…

— О, нет! Неужели поедешь в Кристианию в такой темноте? И в такой снегопад?

— Нет, но я не могу ночевать здесь, у тебя. А сейчас семья Эйриков уже улеглась спать.

— Если уж ты отказываешься провести ночь в одном доме со мной, то в твоем распоряжении гостевая комната в одном из флигелей поместья. Тебя это устроит?

— Да, спасибо. Если закроешь свою дверь на замок.

— И ты в это поверишь? Ладно, не горячись. Пойду за кладом!

Хейке последовал за ней — помогать.

Они внесли клад в столовую и разложили предметы на столе. Винга притащила несколько подсвечников, а тепло от камина в соседней комнате согревало их.

От восторга она запрыгала:

— Сколько здесь интересного! Чем ты воспользуешься?

— Пока не знаю. Это рецепты?

Он осторожно потрогал свиток пергамента и тонкий кусок бересты.

Винга взяла их в руки и прочла:

— Ой, — фыркнула она. — Это о том, как… Слушай. «В случае, если струя будет медленно вытекать из детородного органа, ты должен…»

— Положи обратно, — не проявив интереса, произнес Хейке. — Это средство от мужской