За теми, кто стоял на тропинке рядом с ним, видны были и другие ужасные, отвратительные создания, рассматривать которых более подробно он совсем не желал.
— Пропустите судью Его Величества, — сказал он так повелительно, насколько это было возможно, но здесь эти пугающие слова совершенно не оказали никакого действия.
Долговязый повешенный, иронически ухмыльнувшись, произнес:
— Мне кажется, что вы заключили сделку с нашим другом Лунденом. Поэтому лучше, если вы пойдете вверх на скалу, как и намеревались.
Снивель был не из тех, кто очень усердно общается с Господом Богом. Но сейчас он был настолько потрясен, что ему трудно было держаться и он прибегал ко всем возможным способам:
— Во имя Отца, Сына и Святого Духа я приказываю вам, сатанинский сброд, исчезнуть с глаз моих!
Самому ему казалось, что его голос звучал весьма повелительно. Дрожи в нем заметить было невозможно.
Повешенный ответил:
— Верить в то, что это имя имеет власть над
Судья Снивель не видел иного пути. Сброд начал сжиматься вокруг него. Мог бы он позвать на помощь! Но здесь никто не услышит его крика.
Он попытался убедить себя в том, что это лишь будничное событие: он сейчас завершит «торговую сделку» с Лунденом. Он должен быть уверен, что выкрутится из всего этого, как бывало и раньше.
Но никогда бессовестный судья Снивель не потел так сильно, как сейчас, взбираясь вверх по склону горы, чувствуя, что тенеобразные существа следуют за ним по пятам.
На следующий день Винга и Хейке отправились в Гростенсхольм, чтобы принять его. Срок, установленный Снивелю, закончился.
Там они встретили перепуганного Ларсена.
— Ах, господин Линд, я так беспокоюсь! Мой господин не появлялся здесь ни днем, ни ночью.
— Не появлялся? Когда вы видели его в последний раз? — спросил Хейке и подумал, что это новая выходка Снивеля.
— Вчера после обеда. Пришел человек, который и раньше бывал здесь, и спросил его.
Ларсен рассказал об Аасене, желавшем купить участок земли, и о том, как они со Снивелем отправились на гребень горы.
Сначала Хейке разозлился от желания Снивеля продать землю, принадлежащую Гростенсхольму, на что он не имел никакого права. Но, когда Ларсен начал говорить о гребне скалы, Хейке почувствовал, что бледнеет.
— Вверх туда? — спросил он и показал рукой в окно.
— Именно, господин. И я так обеспокоен. Утром пошел туда, но и следов их не обнаружил.
Мертвым голосом Хейке спросил:
— Вы входили в лес наверху?
— Нет, — застеснявшись, ответил Ларсен. — Я стоял на самом краю скалы и звал господина Снивеля. Лес выглядел неприятным. Я не привык к жизни в сельской местности, понимаете?
Хейке осторожно спросил:
— Этот Аасен… Он ходил развязно и был довольно высоким?
— Нет, совсем нет, господин Хейке. Он был небольшого роста, холеный, культурный. Поэтому и удивительно, что… от него…
— Почему вы замешкались?
У Ларсена было нехорошо на душе.
— Что от него исходил не очень хороший запах, господин. После его ухода я вынужден был проветривать помещение, так же, как и после первого его посещения. Господин Хейке, что мне делать с господином Снивелем? Я так волнуюсь!
— Беспокоиться причин у вас предостаточно, — подавленно сказал Хейке. — Почему никто не рассказал мне раньше об этом Аасене? Нет, нет, для этого и причин не было. Винга, ты останешься здесь с Ларсеном. Нет, я не хочу, чтобы ты сейчас шла со мной! Эту проблему я обязан решить один. Для отъезда все готово? — обратился он к Ларсену.
— Все упаковано и готово.
— Хм, — промолвила Винга, раньше неоднократно бывавшая в Гростенсхольме. — Здесь слишком пусто. Где, например, серебряный сервиз Ирмелин Линд? И коллекция фарфора тети Ингрид? Коллекция оружия Никласа Линда? И бесценные произведения искусства времен Шарлотты Мейден?
— Это… это… Я мгновенно распакую. Приказ Его милости…
— Самое разумное, что тебе предстоит сделать — распаковать все как можно быстрее, — жестко произнес Хейке. — Воровства мы не потерпим. Вылитый Снивель!
Он ушел, а Ларсен нервно стал вынимать из чемоданов драгоценные предметы под строгим наблюдением Винги.
Хейке спешно шел по лесу. У него были ужасные предположения о том, что могло случиться с судьей Снивелем. Вероятно, ему очень плохо там, наверху, наверняка загнанному по крутому склону горы Аасеном. И сейчас он беспомощный лежит там.
Хейке очень боялся.
Он был уверен в том, что Снивель намеревался обмануть и Хейке, и Аасена. Продать землю, не принадлежащую ему.
Но сейчас это было несущественно. Фактом являлось то, что судья исчез, его не видели целую ночь, и он, наверняка, нуждался в помощи.
Место Хейке совсем не нравилось. Почему именно гребень этой горы?
Он уже забрался наверх. На внешний край горы. Здесь стояла абсолютная тишина.
— Судья Снивель! — крикнул он.
Никакого ответа.
От растерянности не зная, что предпринять, он стал подниматься дальше к тому месту, встречи с которым он так хотел избежать.
В лесу было тихо-тихо. Но Хейке почувствовал, что в нем кто-то живет. За ним следили. Коварные, полные ожидания глаза. Злорадные, или… надменные.
Он оглянулся вокруг. Никого нет.
— Судья Снивель!
Никогда лес не был таким темным. Небольшая ветка, оторвавшаяся от ели и, шумя, пролетевшая вниз по ее зеленым ветвям, только подчеркнула эту бездыханную тишину.
И вот он здесь.
На этом ужасном месте со своими горькими воспоминаниями! Скала, где в ожидании сидела Винга. Здесь она в мольбе обратилась к волшебному корню, чтобы тот спас ее от жадных рук.
Круг…
О, Боже, как он его ненавидит!
Сейчас он должен бы почти исчезнуть, так Хейке напрягал все свои духовные усилия для его полного уничтожения. Неохотно он взглянул на круг и с трудом, почти с болью перевел дух.
— Нет, нет! Такого я вам не разрешал! — крикнул он в панике, почти теряя сознание от
