– Никто. Я подслушала разговор твоих родственников.
Эльдар разразился долгими и искренними проклятиями.
– Ты одна? – спросил он.
– Конечно! Никто за мной не следил.
– Этого ты не знаешь! Проклятые дураки! Чего тебе здесь надо?
Виллему глотнула воздух.
– Помочь тебе.
Он только простонал.
– У меня с собой еда, – быстро произнесла она. – И знаю, что ты невиновен.
– Знаешь? Откуда ты можешь знать?
– Ты не такой.
– И это все?
– Для меня это больше, чем достаточно.
– Посмотри на себя, – прошипел он после глубокого вздоха.
Виллему осмотрела себя, но увидела лишь одну темноту.
Он грубо прижал ее к чему-то, что могло быть кроватью, прочно прикрепленной к стене.
– Что мне с тобой делать, – жалобно произнес он.
Она осторожно ответила.
– Ты невиновен, не правда ли?
– Конечно, черт возьми, невиновен! Это заговор.
– А твой нож?
– Я положил его во дворе Линде-аллее. Вечером он исчез.
Ее пронзило удивительное чувство, показалось, что он что-то скрывает от нее.
– Что… ты делал на горе возле Элистранда?
– Это тебя не касается. Как ты добралась сюда?
– Я спросила дорогу в Муберге.
– Спасибо! Спасибочки, – едко сказал он. Она поняла, что была непростительно наивной и легкомысленной.
– Завтра рано утром я уйду обратно, – пролепетала она.
– Обязательно! Девушка из богатой семьи бродит одна по ночам! Тебя так тянет к мужчинам, что ты…
– Нет, – вспыхнула она оскорбленно. – Вовсе нет. Ты не понимаешь. Я хочу быть рядом с тобой.
– В таком случае ты действовала наихудшим образом. Как ты думаешь, что скажет отец, если ты не будешь ночевать сегодня дома?
– А, это, – воскликнула она беспечно. – С этим я справилась хорошо. Сказала, что намерена посетить терпящую бедствие семью в соседнем уезде, и, возможно, буду вынуждена переночевать там.
Он сел рядом с ней. Его близость сгустила атмосферу в комнатушке.
Эльдар непрестанно и беспокойно вздыхал, время от времени из его груди исходили стоны.
– Что ты прикажешь мне сейчас делать? Я должен покинуть это убежище, ибо за тобой скоро придут. Ты представляешь, сколько времени на это потребуется?
– Сожалею об этом, – тихо произнесла она. – Намерения мои были только хорошими. Думала, что тебе будет полезно иметь рядом человека, верящего тебе.
– И ты готова пожертвовать всем? – саркастически воскликнул он, но в голосе слышалась неуверенность. – Своей жизнью среди удобств, уважением своей семьи, своим достоинством и честью…
– Нет! – довольно сердито прервала она его снова. – Я прекрасно знаю, что ты не причинишь мне зла.
– В этом ты можешь быть уверена! Я бы никогда в жизни не осмелился иметь дело с представительницами так называемого высшего общества, я не идиот, а девчонок мне хватает. А что скажут о тебе люди после такой ночевки?
У нее снова появилось чувство, что за этим кроется нечто большее, чем просто побег после удара ножом. И гораздо большее, чем ненависть к ее роду, основанная на старых обидах.
Виллему ухватилась за то, что потрясло ее больше всего.
