и кнехты о нем не забыли. Совершая небольшие вылазки, он должен был защищаться от их «комариных укусов». Но усадьб он порушил немало. Крушил все, что попадалось на пути. В то время его прозвали «злым колдуном с гор». Тенгелем Злым его назвали позднее.
Он всегда брал меня с собой, спрятав в узелке. Вешать корень на шею больше не смел. Каждый раз, совершая низость, акт вандализма, убивая, он убеждал себя, что это все благодаря корню. Как же это было несправедливо! Благодаря мне удалось спасти многих, равно как и избежать катастроф!
О, Тан-гиль старался как мог! Ведь он знал, что я мог выполнить все его желания. Но я противился. Он так и не смог понять, почему не приобрел ту власть, богатства и честь, что ему было обещано у источника. Он думал, что только я в силах дать ему все. Я же не хотел помогать. Затемнял ему мозги. Только так я мог остановить злыдня.
— Очень мудро с твоей стороны. Физически ты, конечно, не мог остановить его. Ты мог только сбивать его с толку. Лучшего союзника нам нельзя было и желать.
— Спасибо тебе, Добрый Тенгель. А теперь пойдем дальше. Состарившись, Тан-гиль решил найти преемника. Ему надо было основать род и передать злое наследство потомкам. Женщину для продолжения своего рода он выбирал крайне цинично. Несчастная была замужем, но Тан-гиля это обстоятельство ничуть не смутило. Она была молода и сильна, только-только родила сына, так что в этом смысле на нее можно было положиться. К сожалению, я был свидетелем того, как Тан-гиль заманил ее к себе и изнасиловал. Отвратительное зрелище.
— Бедная женщина, — посочувствовала Дида. — Как я ее понимаю!
— Да… Она была не его рода. Но стыд и позор не стали от этого меньше. Муж с презрением отвернулся от нее, ушел и забрал сына. Больше она его не видела. Рожать ей пришлось в лесу, в полном одиночестве. Тан-гиль окрестил отмеченного Гилем. Там же в лесу женщина умерла от потери крови. По приказу Тан-гиля родители женщины вынуждены были растить Гиля. Ребенок был ужасен. Когда он вырос, ему дали прозвище Гиль Ужасный. Рассказывать обо всех его тяжких преступлениях и насилии ни к чему — так что оставим эту тему.
— Да-да, — поддержал Бенедикт.
— Сам Тан-гиль никогда никого не любил. В молодости он иногда увлекался женщинами. После посещения источника он уже не чувствовал ни любви, ни страсти. Женщин он использовал в своих целях. Один раз — в Таран-гае, для продолжения рода. Тогда родился Винтерсорг. Два раза — в Долине Людей Льда. Сначала — для обзаведения потомством, потом — чтобы получить раба, сопровождавшего его во всех набегах. Второй раз он набросился на собственную внучку — для гарантии качества, так сказать. Не буду больше бередить твои раны, Дида. Не будем вспоминать о его гнусных поступках по отношению к тебе.
— Спасибо, — прошептала страшно бледная Дида.
— Дида уже рассказала нам обо всех бедах и несчастьях, свалившихся на нее и ее брата Крестиерна. Если вы не против, я остановлюсь на том, что случилось некоторое время спустя. Наступил такой день, когда Тан-гиль понял, что ему не удастся извлечь из меня никакой пользы, а вреда много. Он держал меня
Естественно, он решил уничтожить меня — сжечь, разрубить на мелкие куски, похоронить, утопить… Ну и так далее. Ничего у него не вышло! Рожденных в Эдеме нельзя уничтожить таким образом. Меня вообще нельзя убить. Создавая Адама, первого человека на земле, Творец и думать забыл обо мне.
Наконец, устав от бесчисленных попыток, Тан-гиль в ярости забросил меня в горный ручей.
— Я, конечно, все равно вернулся бы к нему, ведь он был моим хозяином. Но тут случилось нечто неожиданное.
Подпрыгивая на волнах, я несся к морю. И вдруг я ощутил добро. И близость крови Тан- гиля. Так я нашел Тиили, Маленький Цветок. Она просто стояла на берегу. Я опустился у ее ног. Мне страшно надоел Тан-гиль и я только и мечтал, что о новом хозяине. И в то же время я не забыл обещание, данное четырем духам.
Так вот я очутился у дочери Тан-гиля. Между отцом и дочерью не было никакого сходства.
— Погоди, — Хеннинг думал и реагировал медленнее других. — Ты сказал, что Тан-гиль хотел изрубить тебя на мелкие кусочки. Но ведь мы, по незнанию, правда, отрезали от тебя небольшие кусочки. Почему же Тан-гиль не смог?
— Потому что вы использовали меня для получения магической силы. Я ничего не имел против. Полному же уничтожению я противился изо всех сил. Я становился тверже камня и гибче кожи.
Тут со своего места поднялась сконфуженная Мали:
— Руне, милый, знаешь ли ты, что я ношу в медальоне? Маленький кусочек твоей плоти. Он передавался в нашем роду из поколения в поколения — от семьи Грипа, Хавгриму и Петре старшей, потом достался мне. Я мечтала передать его моему сыну Рикарду, который бы передал кусочек своей дочке Тове! Но, может, лучше отдать его тебе? Откуда он отрезан?
Руне смущенно засмеялся:
— Я знаю, что он у тебя. Это один из отростков корня. Сын Арва Грипа получил его в подарок от отца. А Арву он достался от Даниеля Ингридссонна. Отрезала его Ингрид. Это, Мали, среднее звено пальца ноги. Первого тогда уже не было. Оставь его себе, мне он вряд ли теперь поможет.
— Спасибо. А теперь расскажи о Тиили. Нам очень хочется побольше узнать о ее судьбе.
— Я остался у Тиили, Диды и Таргенура. И почувствовал себя свободным. Я больше никому не должен был принадлежать. Мне было очень хорошо у этих троих. До сих пор жизнь меня не особенно баловала. А тут я впервые почувствовал себя счастливым. Тут-то и началась моя настоящая битва с Тан-гилем. Мне было за что бороться. Для Диды, Таргенура и Маленького Цветка я был готов на все что угодно. Они олицетворяли добро, которое я так редко встречал в мире. Позже я старался помогать тем потомкам Людей Льда, что боролись против зла.
— Ты был для нас очень важным и сильным союзником, — кивнул Хейке. — А поняли мы это только сегодня ночью.
Руне в знак благодарности слегка наклонил голову:
— Вы должны извинить меня за краткость. Если б я уже в то время был человеком, то рассказал бы вам об окружающей природе, о восточных степях…
О диких, неплодородных и все же замечательных краях Таран-гая. О несчастливой долине Людей Льда. Я мог бы больше поведать о людях, красочнее описать происходящие события… Но я был всего-навсего корнем. Все, происходящее вокруг меня я видел словно через полупрозрачную дымку; звуки доносились до меня приглушенно, словно из-под одеяла. Да, у меня были «чувствительные» пальцы — настолько, насколько может чувствовать корень. Людей я воспринимал больше благодаря инстинкту, чем чувствам. Надеюсь, вы меня понимаете.
— Не только прекрасно понимаем, но и восхищаемся тем, что ты в состоянии описать все, что с тобой происходило, — ответила за всех Суль. — У тебя просто здорово получается. Пожалуйста, продолжай. Что же случилось с Тан-гилем дальше, после того как ты его покинул?
