большого греха помочь единственному внуку, тем более что ему приходилось нелегко. Я помогла ему найти сокровище. И горько пожалела об этом! История рода Людей Льда могла бы быть совсем другой, мирной, по-человечески нормальной, если б я не помогла тогда этому несчастному. Ведь он убил Тарье Избранного!
— Давайте не будем забывать, что сокровище перешло к Колгриму по праву, — примирительно произнес Тенгель Добрый. — Тебя, Суль, никто не осуждает. Да и кто из нас не помог бы своему внуку! Хотя, конечно, он и натворил много зла с помощью корня.
— Увидев его в первый раз, когда он забирал сокровища из тайника на аллее Линде, я сильно испугался. Колгрим был точной копией Улава, сына Крестиерна, — того, кто отрубал женщинам головы. У Колгрима были те же наклонности…
Колгрим прожил недолго, но, тем не менее, успел испортить мне жизнь… Случилось то, чего я больше всего боялся.
— Ты говоришь о том, как тебя похоронили вместе с Колгримом. В пустынной местности, куда редко кто забредал, — проявила осведомленность Ингрид.
— Об этом тоже. Но еще до похорон Колгрима со мной случилось нечто, вам всем неизвестное.
— Расскажешь?
— Колгрим совсем обезумел, решив посетить то место, где Злой Тенгель встретился с Сатаной. Тогда мы все думали, что Тенгель Злой действительно продал душу Сатане. Теперь-то мы знаем, что он посетил Источник Зла, начало всего зла на земле, и что он спрятал сосуд с черной водой высоко в горах. Но безумный Колгрим вычислил место на карте вместе с Силье. Я тоже там был, Колгрим взял меня с собой, повесив на шею.
— Так ты был там! Расскажи же! — воскликнул Андре.
— Я и рассказываю, — улыбнулся Руне. — Конечно, до места мы так и не добрались, но дошли почти дотуда, куда в свое время добралась Суль. Дальше мы не прошли — потому что того не желал Злой Тенгель. Злые силы решили уничтожить Колгрима, посчитав его недостойным. И это несмотря на то, что Злой Тенгель возлагал на мальчика большие надежды, считая его своим приемником. Никто не имел права достать сосуд с водой Зла. Я видел, как ненавистный простирал свою когтистую лапу, намереваясь уничтожить Колгрима, но остановился, учуяв мое присутствие. Яростно фыркнув, отступил назад. Но и этого было достаточно. Очнувшись, Колгрим кубарем скатился вниз.
— Так ты спас ему жизнь. А он отблагодарил тебя тем, что взял с собой в могилу, — задумчиво протянул Натаниель.
— Я пролежал в земле более ста лет, не оставляя бесплодные попытки выбраться оттуда. Я стремился к людям, в род Людей Льда, который я всегда считал своим.
Но до долины Людей Льда было далеко — даже если просто спуститься вниз с горы. Потом надо было перейти долину, затем предстоял долгий путь по тракту. А до Линде-аллеи и Гростенсхольма еще дальше. За эти сто лет я только и смог, что выбраться из могилы да проползти пару локтей.
Когда меня нашли Ингрид с Даном и Ульвхедином — я разрыдался. Вы не могли видеть моих слез…
Тогда я впервые узнал, что такое слезы — я, одинокое существо, изгнанное из Рая.
В зале стояла глубокая тишина. Все сострадали Руне.
— А вы первым делом отрезали от меня по кусочку для приготовления какого-то мерзкого отвара… Но я вам простил. Ульвхедин хотел с моей помощью найти черную воду. Но у него ничего не вышло. Так я говорю, Ульвхедин?
— Я никогда не совершал ничего более глупого, — горько усмехнулся тот.
— А Ингрид с Даном занялись приготовлением любовного зелья, не забыв отрезать кусочек корня. Я решил не мешать им. А дитя, зачатое в ту ночь любви, взял под свою опеку. Ведь в нем была и моя «кровь».
— Ты здорово обо мне заботился, — улыбнулся Даниель.
— Да, мы с тобой многое повидали. Помнишь путешествие в Таран-гай?! Белого медведя?! И так далее… Но потом мне было плохо. Так, верно, и должно было быть.
— Я что-то не понял.
— Даниель, ты отдал меня своему сыну Сельве Несчастнорожденному. Впрочем, я не имел ничего против. Но когда ты и Сельве одевали меня на шею, я был словно мертвый. Но я знал, что скоро в роду Людей Льда появится исключительная личность. Ему-то я и хотел служить.
— Ты говоришь про Хейке, сыне Сельве, — воскликнула Винга.
— Ты служил мне так хорошо, что я так до конца и не понял, кто же из нас был слугой, а кто истинным господином.
— Зато я никогда не сомневалась в том, что ты, Хейке, был недостоин даже завязать шнурки на ботинках Руне, — ответила Винга.
— У корня мандрагоры нет башмаков, — вмешалась Суль. — Мы все прекрасно понимаем, что Руне выше любого из нас.
Руне попытался скрыть улыбку, качнув головой: — И тем не менее я мог только прислуживать!
— Можно быть слугой и господином одновременно, — серьезно подытожил Тенгель Добрый.
— Я не знаю, Руне, кто ты на самом деле — мужчина или женщина. Надеюсь, ты простишь меня, мне почему-то всегда казалось, что ты мужского рода, — продолжил разговор Хейке.
Руне не знал, что ответить.
«Надо же! Он смутился! — удивленно подумала Това. — Неужели творец забыл наделить его чувством любви и… Нет, что-то не похоже. Руне тосковал по Раю. А любовь и тоска — вещи нераздельные. Бедный мальчик!» Това вспомнила других возможных представителей мужского рода, Марко и Таргенура — Черного Ангела и недавно умершего короля. Если они были наделены половыми признаками, почему бы их ни иметь и корню мандрагоры?
Руне продолжил свое повествование, перескакивая с одного на другое:
— После Хейке я попал в руки Саги… И тогда я снова повстречал своего Господина — Люцифера!
— В Лесах Финна? — удивленно спросил Андре.
— Именно. Сегодня Саги нет с нами, да она и не знала, что Марсель, а, иначе говоря, Люцифер, беседовал со мной. Случилось это во время ночевки на берегу отдаленного лесного озера.
Великий Люцифер был рад встрече со мной. Не получая от меня известий, Господин мой боялся, что я так и остался лежать в песке у входа в Эдемский сад. Ему понравилась Сага, и он просил меня заботиться о ней, когда не сможет сам. Он должен был возвращаться в свои темные залы.
Люцифер пообещал щедро вознаградить меня за исполнение этого поручения.
Встреча с Господином, перед которым я преклоняюсь, произвела на меня неизгладимое впечатление. Я обещал ему как следует позаботиться о маленькой Саге. И вовсе не из-за обещанной награды. Прежде всего, я думал о вас. Она была прекрасным представителем моих горячо любимых Людей Льда.
Габриель заметил, как Анна Мария потихоньку вытирает непрошеную слезу. Габриель понимал, как той хочется услышать побольше о судьбе единственной дочери.
Сага была одной из немногих отсутствующих сегодня. Но она, избранница Люцифера, Королева Черных Залов, конечно же, не могла прийти.
— И вот Сага осталась одна. Я отправился с ней в Гростенсхольм и помог освободить
