– Нет, – воскликнул он. – Я ничего не хочу в этом роде. Лишь продолжить еще немного наше знакомство. Поместье великолепно. Прямые рейсы связывают Санто-Доминго с Мадридом и Парижем. Или же я тебя подброшу реактивным самолетом на Майами, и ты вернешься оттуда в Париж.
– Каким реактивным самолетом?
– Мои родители предоставляют в мое распоряжение реактивный самолет. Небольшой реактивный самолет.
Я смотрела на него. Я не могла больше говорить. У них был самолет. Он нервничал.
– В Америке это не то, что в Европе. Здесь огромные расстояния. Проще передвигаться на самолете. Хотя бы на маленьком.
Я повторила:
– У них есть самолет!
– Увы…
– Скажи, Грегори, там красивое море?
– Бесподобное. Точнее, одно из самых красивых.
– Что ты сказал родителям?
– Они не задают слишком много вопросов. Они привыкли к неожиданностям со мной. Итак, мы едем?
Мне по-прежнему было непонятно. Я смотрела на свое тело, хорошо сложенное, свои маленькие груди, свои длинные ноги. У меня была нежная кожа и хорошо организованная душа. Острый ум. Но что бы то ни было, я не была неотразимой красавицей. Совсем. Что привязывало Грегори ко мне? Возможно, я узнаю об этом в Санто-Доминго. И внезапно своим вопросом я вмешалась в чужую частную жизнь.
– Чем ты занимаешься, Грегори?
– Предпринимательством, – сказал он. – Предпринимательством…
Если бы я могла дозвониться до мамы… Но я бы снова ей лгала. Я бы ничего не сказала о своих опасениях, а только о своих успехах. Я рассказала бы ей о встрече с богатым человеком. Это было ее мечтой. Мне хотелось бы знать, где находилась мама. Стоило лишь удалиться от нее, как я ощущала, что люблю ее всем своим сердцем.
Глава 7
НА СЛЕДУЮЩИЙ день ужин с доктором Жаком Вернером обещал быть определенно более приятным, чем предыдущий. Иоланда ожидала его в холле, спокойная, более уверенная в себе. Он вошел стремительно, улыбаясь.
– Вы сияете.
– Мне полезен воздух Берна, – сказала она.
На улице он остановился, чтобы получше ее рассмотреть.
– Воздух Берна? Поздравляю.
– Вы очень любезны сегодня, Жак Довольный, он улыбался.
В ресторане он отметил:
– Вы выбираете быстро. Вы знаете, что вы хотите. Я вас представлял скорее нерешительной. Увы, воздух Берна мне менее полезен, чем вам. Сегодня я чувствую себя измученным.
– Врачи работают много, я понимаю, – сказала она. – Но у вас, должно быть, красивая жизнь… Лечить… Путешествовать… Видеть мир.
Она была права, но ему хотелось, чтобы она была мене категорична в своей оценке. Он посвятил себя больным. Его желания ограничивались домом со всеми удобствами, коллекционированием редких книг и путешествиями. Женщины, с которыми пересекалась его жизнь, находили эти путешествия слишком короткими. Они легко принимали беззаботное существование, но не переставали его упрекать: «Я тебя вижу так мало. Нет времени поговорить…»
Официант подошел к ним, взял заказ. Вернер наклонился к Иоланде.
– Очень сожалею о вчерашнем вечере. Я был взвинчен, несправедлив.
– Вам нравится насмехаться над людьми, – заметила она.
– Нет, это нет так. Но я немного разочарован. Я жил только с интеллектуалками. С женщинами сложными, манерными.
– Ну и что?
– Я стремился к красоте, культуре, мне нужна была эрудированная женщина. Мне надо было слишком много.
Официант только что поставил на стол две тарелки с овощным салатом «ассорти».
– Настоящие натюрморты, – сказал Вернер.
– Почему мертвые?
Он даже сделал жест, чтобы изобразить рамку картины.
– …Это могло быть натюрмортами.
Она покачала головой.
