Радж.
Майра улыбнулась:
– А я бы сочла за честь, если бы вы называли меня Майрой, а майора Флинна Шоном.
Султан улыбнулся:
– Теперь мы близкие друзья. Мне хотелось бы пригласить вас обоих к себе. Когда вы поженитесь, я был бы рад вас принять у себя в Дели. Вы бы провели у меня… как это называется? Медовый месяц. Это путешествие даст вам возможность познакомиться с нашей страной, а когда вы прибудете в Дели, там вам окажут прием, как радже и принцессе.
Майра встретила это предложение с энтузиазмом:
– По-моему, это замечательно. А ты как думаешь, Шон?
– Согласен, – ответил он задумчиво. – Это означает убить двух зайцев. Вице-король сегодня днем встречался со мной и Сиднеем. Мы обсуждали предварительные планы отправки полка улан под моим командованием в глубь страны и поисков банд душителей, устроивших настоящий ад в Раджпутане.
– Великолепно, – ответил султан. – Дели близко от Раджпутаны. Время от времени я и сам отправляю свою кавалерию, состоящую из ладхианских сикхов-сипаев в помощь раджпутанской армии, подавляющей местных мятежников… Значит, я смогу рассчитывать на удовольствие принимать вас у себя во дворце?
– Мы прибудем к вам торжественно, с музыкой, – пообещала Майра.
Через два месяца и один день после похорон Брэда Шон и Майра сочетались браком. Церемония была тихой и скромной. Их обвенчал капеллан полка в гостиной официальной резиденции. На свадьбе присутствовали генерал Сидней и вице-король с женами, четыре капитана и, конечно, Патрик и Дезирэ. После завтрака с шампанским Шон, Майра и дети вернулись в свой новый дом в форте Уильям.
Аккуратный ряд офицерских коттеджей в форте Уильям создавал ощущение, что эту провинциальную английскую улицу в небольшой деревеньке графства Суррей перенесли сюда, на эту чужую землю. Это были скромные георгианского стиля домики с двускатными крышами и мансардами, окруженные белыми оградами из штакетника, заросшими сиренью и розами, затененными дубами, вязами и липами. Домик, отведенный молодоженам, вместо штакетника был окружен живой изгородью из боярышника.
Шон сказал:
– Куда бы англичан ни занесло в их странствованиях по свету, они везде приносят с собой частицу Англии. Они везде пьют шотландское виски с содовой и переодеваются к обеду точно так же, как делают это в Лондоне. Как ни странно, это помогает сохранить империю.
Они рано поужинали, уложили детей в постель и рано отправились в спальню. Шон заключил ее в объятия.
– Ты здесь, моя стыдливо краснеющая молодая жена?
– Я чувствую себя почти как девственная невеста, – сказала она. – Ведь прошло больше двух месяцев с тех пор, как мы занимались любовью.
– Сегодня мы наверстаем упущенное.
Майра сняла свое свадебное платье – белое, но не подвенечное, с белыми же косыми полосами и перламутровыми пуговицами спереди. Она остановилась, чтобы он мог полюбоваться ею в облегающей розовой шелковой нижней сорочке, столь прозрачной, что Шон заметил:
– Она больше обнажает, чем скрывает.
Он подошел к ней и спустил бретельки с ее плеч, обнажив их, а также руки и грудь. Он наклонился и прижался губами к одной из этих нежных округлостей, потом поцеловал другую, лаская и дразня языком ее соски, и делал это до тех пор, пока Майра не застонала и не прижалась к нему. Ее желание быстро нарастало. Встав на колени, Шон потянул ее прозрачную сорочку и спустил, так что та оказалась у нее на щиколотках. Потом обхватил руками ее трепещущие бедра и принялся ласкать и гладить ее ягодицы, осыпая поцелуями ее нежный, как атлас, живот.
– О мой дорогой, я не могу больше ждать! Поторопись!
Он быстро разделся. Глаза Майры засверкали при виде его напряженного отвердевшего фаллоса, рвавшегося на свободу. Он отнес ее на постель. Ее разверстые бедра и простертые руки взывали к нему.
– Шон, дорогой, теперь ты мой муж и первый раз приблизился ко мне.
– Моя девственная невеста, – прошептал Шон. Его мужское естество нашло врата ее женственности, эти врата, ведущие в рай.
Он был нежным любовником, и наслаждение волна за волной омывало их тела. Это походило на круги, расходящиеся по чистой глади пруда, как бывает, когда бросишь камень в воду.
Она испытала пик блаженства, и через несколько мгновений это повторилось, ее чуткое тело, ее разгоряченная плоть отозвались на судорогу страсти, испытанной Шоном. Казалось, прошла вечность, прежде чем они смогли насытиться друг другом.
В ту ночь Майра спала беспокойно, урывками. Мучившие ее кошмары были, как никогда, живыми – ей снилось, что она умерла и попала в ад. Она шла во сне обнаженная, спотыкаясь на неровной почве, на фоне какого-то нереального пейзажа, где из красных расселин и трещин в почве вырывались языки огня и лопались пузыри расплавленной серы и смолы. Вдали она видела какую-то фигуру, стоящую на гигантском черепе, из глазниц которого тоже вырывался огонь, а лишенный плоти рот улыбался чудовищной улыбкой. Это был Сатана собственной персоной, с рогами, с раздвоенным на конце хвостом, вооруженный трезубцем.
Она сделала попытку убежать, но это оказалось невозможным – исхода не было. От Сатаны исходило мощнейшее притяжение, привлекавшее ее к нему, подобно тому как стальные опилки притягиваются магнитом, и с каждым сделанным к нему шагом ужас ее возрастал. Она не могла разглядеть черт его лица, видимых сквозь завесу дыма и пляшущих бликов, отбрасываемых огнем, и потому искаженных, до тех пор пока не подошла к нему совсем близко. И тогда испытала чудовищное потрясение: у него были черты лица Раджа, султана Дели! Сверкающие демонические глаза, брови, похожие на кривые сабли, и нагловатая улыбка – это было лицо воплощенного зла.
Майра с криком села на постели.
Шон тотчас же бросился к ней:
– Что случилось, Майра?
Она перестала кричать и упала в его объятия, дрожа от ужаса.
– Это было так страшно, дорогой! Мой сон! Я видела во сне, что умерла и попала в ад!
Он хмыкнул:
– Вероятно, ты это заслужила за свою извращенность, которую продемонстрировала мне накануне. Чудо, что мы оба не превратились в соляные столбы.
– В этом нет ничего смешного, Шон. Самым худшим была моя встреча с дьяволом. Ты никогда этому не поверишь, но это султан Дели.
– Радж? – Теперь он уже не мог сдержать искреннего смеха. – Ну, это прямо сюжет для книги. Когда мы будем в Дели, ты должна рассказать ему.
– Я этого не сделаю, да и ты, думаю, не осмелишься. Он сочтет меня идиоткой.
– Ну ладно, с этим покончено. Поэтому давай-ка используем то, что осталось от этой ночи. Нам предстоит долгий день.
Но она не могла сомкнуть глаз до рассвета, когда впала в беспокойную дремоту. Часом позже Шон разбудил ее:
– Пора вставать, соня! Пэт и Дезирэ уже одеты и готовы отправиться в резиденцию вице-короля.
Вице-король и его жена великодушно выразили готовность позаботиться о детях на время медового месяца Майры и Шона.
Майра приняла ванну и оделась, потом она и Шон отправили Пэта и Дезирэ в личной коляске лорда Честертона.
Она поцеловала обоих детей. Шон поцеловал Дезирэ и попрощался за руку с Пэтом:
– Будь настоящим солдатом и позаботься о сестре.
– И слушайся старших, – напутствовала его Майра, когда экипаж тронулся.
Они вернулись в дом, обнимая друг друга за талию.
– Ну, миссис Флинн, вы готовы отправиться в путь? Наш эскорт уже на плацу.
– Как только соберу свои седельные сумки и возьму винтовку.
– Я уже отослал наше снаряжение с двумя ординарцами. Итак, мы можем отправляться.
Майор Флинн командовал двумя подразделениями Восемнадцатого Бенгальского уланского полка. Военные были одеты в униформы цвета хаки. Прежде чем сесть на лошадь, Флинн проинспектировал ряды своих подчиненных, потом осмотрел лошадей. У всех в притороченных к седлам чехлах находились винтовки «ли-милфорд». К тому же у них были британские револьверы в кобурах и патронташи на поясе.
Начало долгого путешествия напомнило Майре поездки по скучным пустынным равнинам китайских провинций. Пыльные равнины простирались до подножий отдаленных холмов, где начиналась страна гор. Здесь простирались бесконечные поля ячменя и мака. Они видели лачуги, построенные из глины и навоза, видели истощенных ребятишек со вздутыми животами и ручками, похожими на руки скелетов, которые они с мольбой тянули к проезжающим.
Майра содрогнулась:
– Это чудовищно! Как могут британские колониальные власти допускать, чтобы человеческие существа жили в такой грязи и так страдали от голода?
– В этом-то и дело, – мрачно отозвался Шон, – британцы не считают этих несчастных существами человеческой породы.
Майра извлекла из своей седельной сумки коробку с бисквитами и бросила группе детей, бежавших вслед за кавалькадой.
– Тебе не следовало этого делать, – сказал ей Шон.
– Почему же?
Но она и сама тотчас же поняла почему. Между детьми завязалась драка – они сражались за несчастные бисквиты, как стая обезумевших от голода собак.
– Один или двое маленьких попрошаек могут быть убиты в этой схватке из-за твоей неоправданной щедрости.
– Боже мой!
Слезы брызнули у нее из глаз, и она поспешно вытерла их.
Когда они добрались до подножия холмов, предгорий Гималаев, ландшафт изменился, стал более красочным. Вдоль пыльной дороги симметрично размещались плодородные оазисы, «белиз», как их называли местные жители. В конце дня они добрались до оазиса с особенно пышной и роскошной растительностью – в воздухе здесь витал пряный аромат диких лимонных деревьев и сладко пахло лепестками лотоса.
– Эти