делать так, чтобы мне было хорошо. Если бы я был твоим… твоим отцом…
– Не говори глупости! – прервала девушка, стараясь не смотреть в его пылающие глаза. – Ты еще не настолько стар, чтобы быть моим отцом.
– Но если бы я им был, – в бессилии воскликнул Алекс, – и ты сказала бы в моем присутствии какому- нибудь мужчине то, что минуту назад сказала мне, я бы положил тебя на…
Ее брови изумленно взлетели вверх:
– …на колено и отшлепал?
Алекс отвернулся и прислонился к очагу, опершись локтями на полку.
– Ладно, забудь об этом, – проворчал он, стараясь успокоиться.
Ей стало очень жарко. Неужели он мог бы отшлепать ее? Нет, это просто смешно!..
– У тебя, что на уме, Скотти, то и на языке, – пробурчал Алекс.
– Правда?
Головин в который уж раз кивнул, повернулся и строго посмотрел на свою наивную собеседницу.
К его удивлению, девушка неожиданно отвернулась.
– Разве можно вести себя как-то по-другому? – вздохнула она.
– Я еще не встречал таких, как ты. Ты совсем не такая, как остальные…
– Чем это я отличаюсь от остальных женщин? – вспыхнула Скотти Макдауэлл.
Он покачал головой, сел в кресло и снял ботинки.
– Ты похожа на любопытного, полного противоречий ребенка, попавшего в тело… женщины.
Почему-то он всегда с большим нежеланием произносил слово
– Значит, по-твоему, я ребенок?
– Да, – подтвердил Александр Головин, снимая носки, – ребенок.
Скотти прищурилась:
– Если я ребенок, то ребенок во мне хочет знать: почему у тебя на теле столько волос?
Алекс замер с одним носком в руке.
– Что ты сказала? – ошеломленно пробормотал он, не веря своим ушам.
Скотти подошла к огню и вызывающе встала перед ним, положив руки на бедра.
– Ты не ослышался. Мне хочется знать: почему у тебя на теле столько волос? Я помню, что у папы на груди волос почти не было, так, всего несколько волосинок вокруг сосков. У Тупи грудь тоже широкая и гладкая, как…
– Что ты несешь, черт бы тебя побрал? – взорвался Алекс.
Его громкий гневный оклик эхом отразился от стен хижины. Встревоженный Маггин испуганно пискнул в углу.
– Я веду себя, как ребенок, и задаю вопрос, который не давал мне покоя с той самой минуты, когда ты вломился в… мой дом.
Сначала она хотела сказать «в мое сердце», но вовремя остановилась.
– Юная леди, – в хрипловатом голосе Александра Головина слышалась неприкрытая угроза, – следите, пожалуйста, за тем, что говорите. Иначе…
– Что иначе?
Он гневно посмотрел на нее, но промолчал. И только шея налилась кровью и стала темно- пунцовой.
– Ты покраснел, – удивилась Скотти Макдауэлл.
– Не смеши меня, – мрачно откликнулся Алекс.
– Но почему ты покраснел? Разве я сказала что-то неприличное?
Головин угрожающе встал перед ней, широко расставил ноги и положил сильные руки на бедра.
– Интересно, ты на самом деле такая храбрая или только притворяешься?
Проглотив страх, Скотти упрямо кивнула:
– Я, правда, не боюсь.
Он усмехнулся и начал медленно расстегивать брюки. По всему телу Скотти разлилось тепло. Она знала, что он хочет сделать – испугать ее. Что ж, посмотрим, у кого первого не выдержат нервы.
Алекс снял брюки, бросил на пол и отшвырнул ногой подальше. Взгляд Скотти остановился на выпуклости у него между ног, которую только подчеркивали тонкие кальсоны. Сейчас она была намного больше, чем обычно. Затем девушка перевела взгляд на его грудь. Он неторопливо снимал повязку, которую она наложила вчера. Не прошло и минуты, как ее взору предстала вся широкая волосатая грудь.
– У меня на теле столько волос потому, – нараспев произнес Александр Головин, – что папа у меня весь
