самочувствием, но ведь заботится он о своем наследнике, а вовсе не о ней. Боль была не очень сильной, вполне терпимой, но… это как раз та возможность, которую она давно искала…
– С ребенком все в порядке, но боюсь, я подвернула лодыжку, когда ты вошел в кабинет и напугал меня до смерти. – На его нахмуренный лоб упали черные волосы, и неожиданно ей захотелось дотронуться до них. Голубые, как вода в озере, глаза наполнились тревогой. Хорошо, если бы он тревожился о ней.
– Идти сможешь? – сочувственно спросил он. Скотти осторожно сделала шаг, громко охнула и театрально схватилась за спинку стула.
– О, даже не знаю. Боюсь, не смогу.
Алекс легко взял ее на руки. Она прильнула к нему и спрятала улыбку. Нельзя упускать такой возможности!
– Я отнесу тебя наверх, – сказал Алекс. – Ты должна отдохнуть.
Скотти торопливо опустила глаза, чтобы он не увидел в них веселых искорок.
– Если ты считаешь, что так будет лучше, Алекс… – Она крепко обняла его за шею и прижалась к груди. Ей так нравился его запах.
– Я пришлю Поппи…
– Нет, – прервала Скотти Макдауэлл. Ольга Попова могла раскрыть ее хитрость и расстроить планы. – Пожалуйста, не надо. Если лодыжка распухла, то я сама тебе скажу, что делать. Ты ведь поможешь мне?
Алекс легко поднялся с ней на руках по лестнице.
– Я буду чувствовать себя спокойнее, если кто-то еще посмотрит на твою лодыжку, – упрямился он.
– Ладно, – согласилась девушка и уткнулась носом в его шею, – вот мы с тобой и посмотрим.
Александр Головин внес ее в комнату и осторожно положил на кровать. Устроившись поудобнее на подушках, Скотти глубоко вздохнула и расстегнула четыре верхние пуговицы лифа.
– О Господи, мне сейчас нужен свежий воздух. – Краешком глаза она смотрела на мужа и не удержалась от довольной улыбки. Он не сводил с нее завороженного взгляда.
Скотти сбросила туфли и приподняла юбки, пожалуй, выше, чем нужно для того, чтобы показать лодыжку.
Головин внимательно осмотрел ее ногу.
– Я ничего не вижу.
– И не увидишь. Вот, смотри. – Она еще выше подняла юбки и стала медленно спускать чулок, не сводя с него внимательного взгляда. В уголках ее рта играла лукавая улыбка.
Алекс нервно сглотнул.
Наконец Скотти спустила чулок.
– А сейчас ничего не замечаешь? – Она широко раскрыла глаза.
Алекс смущенно откашлялся и на секунду посмотрел в сторону.
– Я… я не знаю.
Скотти обворожительно улыбнулась мужу и похлопала рукой по кровати рядом с собой.
– Присядь-ка. Я положу ногу тебе на колени, чтобы ты мог лучше разглядеть.
В панике Головин взъерошил волосы, и его взгляд испуганно метнулся к двери.
– Я… я…
– О Господи, Алекс, не забывай, что, в конце концов, мы муж и жена. Не бойся, никто не осудит тебя за то, что ты сядешь на кровать жены и посмотришь на ее лодыжку. – Скотти вновь откинулась на подушки, позаботившись о том, чтобы виднелась грудь. Она невинно заморгала: – Ну пожалуйста…
Алекс шепотом выругался и осторожно опустился на кровать. Потом нежно взял ее ногу и положил к себе на колени. Скотти с трудом поборола желание пошевелить пальцами, которые упирались ему в пах.
Александр Головин медленно провел пальцами от ее обнаженного колена до лодыжки. Скотти чуть не лишилась чувств.
– Ты… ты видишь что-нибудь? – пробормотала она, судорожно хватая ртом воздух.
Он покачал головой. На его лице была написана тревога… может, даже чересчур сильная тревога.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – хрипло спросил Алекс.
О,
– Нет… боли почти нет. – Скотти видела, как расширились его зрачки и с каким трудом он дышит. – Но это приятная боль, Алекс. Смотри… – Она еще чуть-чуть приподняла юбки. – Мышцы на икре затекли. Ты не возражаешь по…
Головин сбросил ее ногу с коленей, словно раскаленный уголь, и быстро встал.
– Возражаю. К сожалению, у меня срочная работа. Может, мне нанять тебе массажиста?
Прежде чем он успел выйти, Скотти заметила, как под брюками выпирает его мужское достоинство. Со вздохом облегчения она опустилась на подушки и подавила широкую счастливую улыбку.
– Поступай, как считаешь нужным, Алекс. У меня часто стали затекать и ныть мышцы. Даже не знаю,
