Я научу тебя любить

предстоят целые сутки без отдыха. После еды постарайтесь хоть несколько часов поспать.

Кори осторожно кивнула. Она, конечно, постарается. Она также постарается быть деятельной, собранной секретаршей, которую должен иметь человек, занимающий такое положение, как Макс, внушала она себе.

– И не смотрите так озабоченно, – нагнулся к ней Макс. Голос его был таким мягким и тихим, что Кори тут же насторожилась. – Я никогда бы не взял вас к себе секретарем, если бы не был уверен, что вы справитесь с этой работой. Если вы еще этого не заметили, то учтите: я не являюсь филантропом. – А когда она взглянула на него, продолжил: – Может быть, вас это удивит, но вы не обязаны улыбаться только потому, что я плачу вам жалованье.

– Не беспокойтесь, не буду.

– А я и не сомневаюсь в этом. – Он прищурил свои янтарные глаза и, несколько секунд помолчав, добавил: – Кто бы он ни был, Кори, он недостоин того, чтобы из-за него болело ваше сердце.

– Что? – Она сжала губы, а глаза ее расширились в изумлении. – О ком это вы говорите?

– Тот молодой человек, с которым вы разговаривали и из-за которого вы уехали, – без всякого выражения ответил Макс. – Это же он во всем виноват, не так ли?

– Я плохо понимаю, что вы имеете в виду.

– Что у вас произошло? – продолжал он спрашивать со своей обычной напористостью, игнорируя ее слабые попытки что-либо возразить. – Он наконец осознал свою ошибку, когда вы уехали в Лондон?

– Ни с кем я не говорила, – негодующе возразила она.

– Мне кажется, это не так.

О чем он говорит? Он ничего не может знать о Вивиане. Да и нечего знать, горько добавила она про себя.

– Макс, я правду говорю, я ни с кем не разговаривала, – настаивала Кори.

– Тогда почему вы просили его не беспокоиться и сказали, что любите его?

– Я сказала Вивиану, что люблю его? – Эти слова вырвались у нее прежде, чем она их осознала, но Макс ухватился за них, как собака за кость, сжав губы и сверкнув глазами.

– Так его зовут Вивиан? – презрительно уточнил Макс. – Я всегда считал, что это скорее женское имя, а теперь мне кажется, что это зависит от того, к какому типу людей принадлежит мужчина.

Ну, это уже чересчур! Кори глубоко вздохнула и призвала себя к выдержке.

– Макс, – попыталась спокойно начать она, – я думаю, что нам стоит прекратить этот разговор. Я виделась с Вивианом в выходные, когда ездила к родителям, но я не говорила ему, что люблю его. А если вы имеете в виду телефонный разговор, который был у меня сегодня в офисе, то я говорила со своей матерью.

– С матерью? – Он удивленно заморгал, и Кори представилась редкая возможность увидеть Макса Хантера в растерянности.

– Да, со своей матерью, – ответила Кори колко. – Если помните, вы внезапно сообщили мне об этой поездке, – холодно продолжала она, – а как это ни удивительно, у меня существует своя жизнь вне «Хантер оперейшнз». И есть люди, которые могут беспокоиться обо мне, если в течение недели мой телефон не будет отвечать.

Он мгновенно нашелся.

– И в частности, вышеупомянутый Вивиан? – подчеркнуто спросил он. – Все время затрудняюсь с произнесением этого имени.

Кори с сомнением взглянула на Макса, как бы решая, насколько можно быть с ним откровенной. Он пристально и невозмутимо смотрел на девушку, наблюдая за ее реакцией на эту игру в кошки-мышки. Светло-палевая рубашка подчеркивала янтарный блеск его глаз. Он походил на тигра, готовящегося к прыжку. О, держи себя в руках, подумала она. Макс Хантер – это мужчина, предпочитающий иметь у себя все козыри. За то время, что она работает с ним, она это уже прекрасно поняла. Его секретарь – это его собственность, и он должен находиться под его контролем так же, как и его собственная правая рука.

– Вивиан – мой друг, – безжизненно произнесла она, наконец. – Очень дорогой и старый друг, мы знаем друг друга многие годы. Вам ясно?

– Нет, не совсем. – А когда она повернулась, и ее зеленые глаза потемнели от гнева, он добавил: – Я должен знать о вас все, Кори, мне это необходимо. Мне не нужен секретарь, который мучается от неразделенной любви или чего-нибудь подобного; это не годится. Это будет мешать вашей работе, и вы знаете это.

– Как вы осмелились?.. – Кори задыхалась от гнева. Это уже чересчур.

– Я осмеливаюсь потому, что это необходимо для дела, – ответил он жестко и властно. – Я слишком многое доверяю своему секретарю, чтобы быть неискренним.

– Послушайте, Макс. – Она сделала паузу. Он платит ей очень большую зарплату, а приобретенный опыт и возможности, которые открываются перед его секретарем, нельзя переоценить. Сотни не менее квалифицированных, чем она, девушек будут счастливы, если он предложит им работать у него. В конце концов, он имеет полное право требовать от нее стопроцентной откровенности, и в этом нет ничего плохого. Тогда почему же она сопротивляется? – Вивиан – моя детская любовь, а скоро он женится на другой, – решительно произнесла Кори, – и я не виню его. Я хочу сделать карьеру, добиться успеха в работе. Но я не собираюсь ничего выпрашивать и интриговать, чтобы этого достичь. – Произнося эти слова, она смотрела Максу прямо в глаза.

– Вам не придется этого делать. – Неожиданно его голос сделался мягким. – Можно спросить вас еще кое о чем?

Она кивнула. Ее смелость не была беспредельной, и чем скорее закончится этот мучительный разговор, тем лучше.