– Наверное. Нико мечтает играть в футбол за Милан, хотя, думаю, согласился бы и на ведущий английский клуб, если его очень попросить.
– Парень знает себе цену! – усмехнулся Джеймс. – Впрочем, я его понимаю. В свое время я тоже мечтал играть в международное регби… носить белую рубашку за Англию и все такое…
– Значит, мы соперники! Я болею за Уэльс.
Он недоуменно приподнял брови.
– Правда? Италия – еще понятно, но почему Уэльс?
– Потому, что моя мать из Уэльса. Отсюда мое имя, – объяснила Элери.
Его глаза виновато блеснули.
– Разве Элери уэльское имя? Я полагал, что оно итальянское. Вначале я даже называл вас «мисс Конти» только потому, что не знал, как оно правильно произносится.
– Я помню. Но и к остальным девушкам вы тоже обращались по фамилии!
– Пришлось, – признался Джеймс, – раз уж я начал вас так называть.
Элери фыркнула.
– Забавно. А мы все решили, что вы слишком заносчивы, чтобы снизойти до имен рядовых служащих.
– Всему виной ваше имя. – Он кисло улыбнулся. – Я слышал, как вас называют Брюс и остальные, но считал, что они ошибаются. Ведь оно произносится совсем не так, как пишется.
– Да, рифмуется с феями. Или наоборот, если верить моему отцу. Нам приходится иногда скрещивать шпаги.
– Вы не сочтете меня назойливым, если я спрошу, почему?
– Нисколько. Мой чересчур заботливый отец, как и подобает истинному итальянцу, предпочитает не спускать глаз со своих дочерей. Но мама поддержала мое решение поступить в колледж. И так как отец готов для нее абсолютно на все, он согласился. – Элери улыбнулась, глядя на сосредоточенное лицо Джеймса. – Вы уверены, что пригласили меня сегодня, чтобы выслушать историю моей жизни?
– Захватывающую историю. Сочетание итальянской и кельтской крови, должно быть, взрывоопасно.
– Временами. Но все наши разногласия быстро разрешаются к всеобщему удовольствию. Мои родители – на редкость сплоченная пара.
– То же самое я бы сказал о своих родителях. Что ж, и тех и других можно поздравить. В наше время долговременные, благополучные браки встречаются не часто. – Джеймс поднял глаза на официанта, который появился, чтобы принять у них заказ. – Что вы будете есть, Элери?
– Кого взяли на мое место? – полюбопытствовала она, принявшись за салат с козьим сыром, который выбрала для начала.
– Мне прислали временную замену, пока я не найду кого-нибудь вашего уровня, – уклончиво ответил Джеймс и переменил тему разговора, спросив, видела ли она пьесу, которая шла в местном театре.
– Нет, – призналась она. – Ноги так устают к вечеру, что приходится валяться с книгой или смотреть телевизор.
Джеймс отложил вилку и в упор посмотрел на нее в свойственной ему испытующей манере, к которой она успела привыкнуть.
– И никаких поездок в Лондон?
– Никаких. – Она спокойно встретила его взгляд.
– Значит, ваши отношения с Мейнардом – в прошлом?
Элери сверкнула глазами.
– Да, хотя я не стала, бы называть то, что было между нами, отношениями. Нас познакомила моя подруга Вики, та, которая все еще работает в «Реншо». Я довольно часто провожу у нее в Лондоне выходные, и это она представила меня Тоби. Время от времени мы ходили в кино или клуб. Но я всегда ночевала у Вики, – зачем-то добавила Элери, проклиная себя за то, что выбалтывает нечто личное.
Глаза Джеймса на мгновение удивленно сощурились, но он тут же ловко переменил тему разговора, и Элери засомневалась, намерен ли Кинкейд вообще объяснить ей причину, по которой хотел ее, видеть. После обеда они пили кофе, сидя в тихом уголке бара, когда он повернулся к ней с печальной улыбкой на лице.
– Вы очень терпеливы, Элери.
– Пожалуй, – согласилась она. Джеймс решительно тряхнул головой.
– Ну ладно. Не буду ходить вокруг да около. Мне дали временного помощника. Миссис Уиллис – весьма достойная дама без пяти минут на пенсии. Она выполняет свои обязанности с таким видом, будто делает всем нам величайшее одолжение, и ни на секунду не позволяет забыть об этом.
– Вот как? – Элери бросила на Джеймса осторожный взгляд. – А вы кого-нибудь подыскиваете?
Он покачал головой:
– Нет.
Элери пристально всматривалась в светлые глаза, которые спокойно встретили ее испытующий взгляд, не давая проникнуть в его мысли.
