за последние годы. Тут явно просматривается сюжет, великолепный сюжет. Прямо для бестселлера.
– Кнопка! Это ты, Кнопка? – недовольный голос прервал размышления Мэри-Ли, и в комнату вошла Мариетта.
– Мама? – удивилась Мэри-Ли. – Я думала, ты легла подремать.
– Кнопка, это ты? Я не могу сообразить, это ты или не ты? Нет, кажется, ты.
– Это я, мама, но мне нужно срочно поговорить по телефону. Может, тебе лучше вернуться к себе в комнату и посмотреть телевизор? По-моему, сейчас показывают «Розу-Анну». Тебе же нравится «Роза- Анна»?
– Я все-таки надеюсь, что это ты, – сказала Мариетта, сердито тряхнув головой.– Не иначе как это ты, Кнопка.
Мэри-Ли вгляделась в лицо матери.
Распад личности Мариетты прогрессировал быстро и неумолимо. Без сопровождения Мариетту нельзя было выпускать из дому. Она забывала собственный адрес, и уже несколько раз случалось так, что ее – заблудившееся пятидесятилетнее дитя – всю в слезах доставляла домой полиция. Лечащий врач сказал Мэри-Ли, что уход за больной пока можно организовать и в домашних условиях, однако вскоре неизбежно придется нанимать сиделку.
От этой мысли у Мэри-Ли по спине пробежал холодок.
– Мама, – попросила она, подойдя к Мариетте и взяв ее сухую, негнущуюся руку, – пожалуйста, пойдем к тебе в спальню. Я настрою телевизор; а хочешь – принесу мороженого.
– Что-то я вас не припомню, – подозрительно сообщила Мариетта. – Мы с вами незнакомы.
– Да нет же, мама, это я, Мэри-Ли.
– Не знаю никакой Мэри-Ли.
– Я – твоя дочь, меня зовут Мэри-Ли.
Она отвела мать в спальню, уложила в кровать и увеличила громкость телевизора, который, по настоянию Мариетты, вообще не выключался, даже когда она спала. Мариетта сосредоточила свое внимание на экране: шла реклама новой системы страхования.
Мэри-Ли выскользнула в гостиную, куда из-за переезда матери пришлось втиснуть всю обстановку кабинета. Она потянулась к телефону и начала набирать номер.
– Ларри? – спросила она, дождавшись наконец ответа.
– Мэри-Ли? Ты что-то совсем пропала, детка. Ну, как ты – все такая же шикарная дама? Знаешь, как я тебя называю? Лисичка с косичкой, вот как! – Ларри Фултон сам развеселился от своей шутки.
Он работал в «Чикаго трибюн»; репортерская судьба сводила их на одних и тех же тропах, и постепенно они сдружились.
– Моя косичка пока при мне, – заверила она его с улыбкой. – Ларри, хочу тебя попросить об одной услуге.
– Обожаю оказывать услуги хорошеньким женщинам.
– Как дела в Чикаго? Что слышно о забастовке в «Фитц»-отелях? Что там творится?
– Пока застой: ни туда, ни сюда. Судья Харлен Кейт отверг ходатайство о трехмесячной отсрочке, и забастовка может начаться к концу этой недели.
– Понятно. А еще? Не обязательно что-то масштабное: мне любая мелкая деталь может пригодиться.
Она выслушала его рассказы о ходе переговоров, о рецидиве болезни у жены Робби Фрейзера и о других тривиальных фактах, которые были отмечены прессой. Она вскользь полюбопытствовала, не слышно ли чего-нибудь новенького про Коксов, и Фултон пообещал навести справки и позвонить ей через полчаса.
Она ждала, расхаживая по квартире, и прислушиваясь к звукам телевизора. Один раз до нее донесся смех Мариетты. Наконец Фултон позвонил. Она нетерпеливо схватила трубку:
– Да? Узнал что-нибудь, Ларри?
– В общем-то ничего особенного. Факт номер один: похоже, сегодня Ричард Кокс не на шутку раскипятился.
– Это как?
– Ну, вроде он ворвался в спортклуб и напал на Эмила Марчека, когда тот лежал на тренажере. По сути, придавил этого деятеля стокилограммовой штангой.
– Интересно.
– Вот-вот. Ребятки из профсоюза посчитали, что Кокс загнан в угол, потому он так и взбесился. Ожидали, что сегодня он выкинет белый флаг, но не тут-то было. Он начал речь, и все уже думали, что он собирается сдаваться, а он вдруг прервал себя на полуслове и ушел. Далее – факт номер два, и это действительно интересно. Предполагается, что няня-англичанка и старший мальчик, Трип, уехали в Уэст- Палм-Бич, штат Флорида, чтобы навестить единственного дедушку, Джея Уинтропа.
– В самом деле? Что значит «предполагается»?
– Говорят, отъезд был в высшей степени внезапным. Мальчику даже вещи не собрали. Может быть, им чем-то угрожали.
Мэри-Ли почувствовала знакомую дрожь профессионального азарта, но ничем себя не выдала. Если Ларри унюхает добычу, он сам пойдет по следу и ее опередит.
