Стефани.
Александра услышала деликатный стук в дверь и подняла голову. На пороге стояла Мэри Эбботт в своем сером форменном платье, прямая и сдержанная, как всегда, но явно обеспокоенная.
– Миссис Кокс, опять доставили такой же пакет.
Александре показалось, что ее изо всех сил ударили в солнечное сплетение. На лбу выступила испарина.
– Дайте его сюда. – Она заставляла себя говорить спокойно.
Экономка передала ей пакет – точно такой же, как и в прошлый раз. Он обжигал Александре руки каленым железом.
– Миссис Кокс... – начала было экономка, но не решилась продолжить.
– Да?
– Среди персонала ходят разные слухи. Все думают, что Трипа увезла Брауни... Будто бы она похитила его, потому что у нее нет своих детей.
– Как?! – у Александры отнялся язык.
– Когда люди не знают правды, им всякое лезет в голову.
– О-о... это ужасно. – Глаза Александры наполнились слезами. – Миссис Эбботт, я больше не могу. Я этого больше не вынесу.
Мэри Эбботт приблизилась к Александре и погладила ее по плечу, словно добрая деревенская тетушка. Голос у нее задрожал:
– Миссис Кокс, я молюсь за Трипа, за Брауни и за вас. Трип такой чудесный мальчик!
Женщины обнялись: между ними на миг исчезла разница в возрасте и положении. Потом миссис Эбботт отстранилась и разгладила форменную юбку.
– Очень неприятно, что люди сплетничают, мэм, но так всегда бывает: чего не знают, то сами додумают.
– Я им расскажу, – вздохнула Александра, – но сейчас я должна просмотреть эту пленку.
Экономка ушла, а Александра поспешила в библиотеку и тихо прикрыла за собой дверь.
Она вскрыла белый конверт, вынула кассету и тут же выронила ее на пол: руки отказывались слушаться. Наконец ей удалось вставить кассету в видеомагнитофон.
Несколько секунд она смотрела, как пляшут по экрану белые «хлопья»; потом возникло изображение ее сына с няней.
Брауни была вся окровавлена: от крови у нее слиплись волосы, кровь заливала щеки и шею. В глазах застыл неподдельный ужас. Александра почувствовала предательский спазм в горле. Что они сделали с Брауни? Подонки...
Камера немного отодвинулась назад, и в кадре появилось испуганное лицо Трипа. Брауни размазывала кровь по лицу ребенка. У Александры вырвался не то всхлип, не то стон.
Пленка все не кончалась. Няня открыла рот и что-то выкрикнула. Изображение задергалось, а потом опять появилось лицо Трипа, перемазанное кровью. На экране снова замелькал «снег». Короткая видеозапись казалась бесконечной.
Александру била лихорадка. Неужели окажется, что таким она видела сына в последний раз?
Ее рыдания были недолгими и мучительными. Но слезы не принесли облегчения. Она вложила кассету обратно в зловещий конверт и медленно пошла наверх. Из детской доносилась песенка Лягушонка Кермита: там под присмотром одной из горничных играли Эндрю и Стефани.
Александра вбежала к ним, опустилась на колени рядом с детьми и крепко, до боли, прижала их к себе.
– Миссис Кокс, Эндрю-то у нас немного оконфузился, – посетовала горничная Рафаэла. – Не желает идти в туалет – и все тут.
– Как же так, Эндрю? – Она укоризненно посмотрела на младшего сына, который потупился и покраснел.
– Хочу к Трипу, – захныкал малыш. – Хочу к Брауни. Где мой брат?
Его глаза с мольбой обратились к матери. Он чувствовал: случилось что-то страшное. Мальчики до сих пор никогда не расставались, если не считать одной ночи четыре года назад, когда Трипа увезли в больницу с воспалением легких.
Сейчас пятилетний сын смотрел на нее и ждал чуда. Александру захватила волна безоглядной любви.
– Энди, – откликнулась она, еще крепче прижав его к себе, – они скоро приедут. Они к нам вернутся. Я это точно знаю.
Возвратившись в кабинет, Александра застала там Джуди Уоллис, которая держала в руке розовый листок из отрывного блокнота.
– Я не знала, где вы, – сказала секретарша непривычно тихо. – Звонила Мэри-Ли Уайлд. У нее к вам срочное дело.
