Одиночество давило на нее, словно слой тяжелого мокрого цемента, и тогда она оделась и пошла на озеро в поисках покоя.
Уход от Коннора прошлой ночью стал одним из самых тягостных поступков за всю ее жизнь. Да, он много чего наговорил ей. И его мнение о ней самой, о ее работе было обидным. Однако она осознавала, что на него повлияло появление Скотти. Этот мальчик явно напомнил Коннору о его собственном детстве. Она видела, как ему было больно, и, тем не менее, повернулась к нему спиной и ушла. Оставила на берегу озера в полном смятении.
Единственным оправданием такого поступка было то, что ее ждали двое других людей, которые нуждались в ней и зависели от нее. К тому же Коннор в своем взвинченном состоянии и не принял бы ее помощь.
Похоже, судьба намеревалась вбить клин между ними.
Коннор…
Мэтти вспоминала бархатное прикосновение его пальцев к своему лицу, сладкий вкус поцелуя и то, каким жаром откликнулось на него ее тело.
Но она испытывала к нему не только физическое влечение. Ей не забыть доброты и участия, которые Коннор проявил с самого первого момента их знакомства. И с какой готовностью он предложил ей свою помощь с каретным сараем. Благодаря Коннору она снова начала смеяться. Думать. Жить.
Коннор помог ей увидеть, что она настолько погрузилась в свою работу с жертвами жестокого обращения, что может упустить собственную жизнь. И хотя ей страшно не хотелось признаться в этом, Мэтти боялась, что он прав.
Однако изменить что-либо уже невозможно. Обстоятельства вынудили ее выбрать этот путь пять долгих лет назад, и, каким бы одиноким он ни был, таково ее предназначение.
Эта мысль наполнила девушку унынием. Непрошеные слезы потекли по ее щекам.
– Мэтти.
Она вздрогнула при звуке голоса Коннора и, смахнув слезы, повернулась.
Он подошел к ней.
– Я искал вас повсюду.
– Коннор… – Мэтти быстро отвернулась, чтобы он не понял, что она сидела здесь и плакала. – Я не очень готова сейчас к продолжению каких-то споров.
Усталость от бессонной ночи неожиданно дала знать о себе, и Мэтти тяжко вздохнула.
– Вы расстроены, – заметил он.
Она и глазом моргнуть не успела, как Коннор уже сидел рядом, взяв ее руки в свои ладони. У нее снова вырвался прерывистый вздох.
– Как эта женщина с ребенком? У них все хорошо?
Мэтти взглянула на Коннора. Несмотря на то, что он сомневался в ее праве помогать Бренде и мальчику уехать из города, он искренне беспокоился о них.
И в эту самую минуту Мэтти поняла, как сильно она любит этого человека, так не похожего ни на кого из тех, кого встречала раньше.
Ее грудь словно сдавило невидимым обручем.
– Вам никогда не казалось, – неожиданно для себя выпалила она, – что вы до боли хотите чего-то совершенно несбыточного?
Коннор долго молчал, пытливо вглядываясь в ее лицо. Мэтти почувствовала себя неловко. Наверняка он подумал, что она не в своем уме.
Наконец он ласково спросил:
– В чем дело, Мэтти? Что вас так расстроило?
Вы, хотелось ей сказать. Но Мэтти вовремя прикусила язык. Все признания бесполезны. Разве она не решила уже, что сама судьба была против нее? Разве не поняла уже давным-давно, что ей суждено идти по жизни дорогой-одиночества?
Вместо того чтобы ответить на его вопрос, Мэтти сказала:
– Не беспокойтесь. Бренда и Скотти в полном порядке. – Снова вздохнув, она устремила взгляд вдаль, на блестящую гладь озера. – Просто мне немного взгрустнулось. Вот и все. Такое случается, когда в отеле становится пусто.
– Бедняжка, – произнес Коннор без малейшего намека на снисходительность. – Вы так много сил прикладываете, чтобы спасти тех, кто не может позаботиться о себе. А кто спасет вас?
Она отняла свои руки.
– Меня не нужно спасать, Коннор.
– Не сердитесь на меня, я не хотел вас обидеть. Но должен с вами не согласиться. Каждый человек в какой-то момент нуждается в спасении. Я знаю это по себе. – Поймав на себе удивленный взгляд девушки, Коннор продолжал: – Взять, к примеру, вас, Мэтти. Вы тот человек, который спас меня. Вы заставили меня искать правду. И я ее нашел. – Он рассказал ей все, что узнал о тех фигурах, которые видел во сне, о своем детстве, о своем ошибочном обвинении родного человека. – Я ходил сегодня утром к своему деду, – заключил Коннор. – Он простил меня. Мы с ним еще больше сблизились, чем когда-либо прежде. И за это я благодарен именно вам.
Мэтти молчала, не зная, что и сказать.
– Никто не смог заставить меня выяснить правду, кроме вас. – Коннор снова взял ее за руку. – Так что,
