давно никто не жил, сейчас там царило запустение. Всюду лежал толстый слой серой пыли, воздух был спертым, а бархатный полог роскошной двуспальной кровати оброс сетью папины.
Дрожа от волнения, Кэролайн пробралась к сейфу в стене и трясущимися от холода и нервного напряжения пальцами набрала нужную комбинацию цифр. С легким щелчком дверца отворилась, и Кэролайн заглянула внутрь. Еще не веря своим глазам, она вскрикнула и стала шарить в пустоте сейфа, будто ее суета могла вернуть на место бесследно исчезнувший сандаловый ларец, где хранились бриллиантовые перстни, необычайной красоты сапфировый гарнитур, подаренный ее матери Александером в день свадьбы, и много-много других украшений, дорогих и роскошных, которые она сама так любила. Все пропало, все до последнего, самого простенького колечка. Наверное, этот скот Дерек продал их на аукционе…
С детства Кэролайн привыкла считать себя богатой. Жизнь в довольстве и роскоши, учеба в дорогих пансионах укрепили в ней эту уверенность. Она никогда не знала, что такое бедность, настоящая бедность, когда приходится изворачиваться, чтобы кое-как свести концы с концами, экономить на мелочах и отказывать себе буквально во всем. Теперь же призрак этой бедности предстал прямо перед ее глазами. Когда она по-настоящему осознала, что произошло, эта ужасная новость сразила ее наповал. Ноги у нее подкосились, и она бессильно, точно мешок с тряпьем, сползла на пол, монотонно бормоча себе под нос:
– Нет! Нет! Нет! Не может быть… не может… скажите же, что все это неправда, неправда…
– Этого для тебя никто не сможет сделать, – донесся до нее жесткий голос Дэвида. Его фигура внезапно возникла в ярко освещенном дверном проеме. – У тебя больше нет ни гроша, Кэролайн. Драгоценности проданы, сейф пуст. Ты нищая, и тебе придется смириться с этим.
– А для тебя мое разорение – настоящий бальзам на душу?
– Мое отношение к твоему банкротству тебя не касается, – хмуро ответил он.
Кэролайн почувствовала, что вот-вот разревется. Ну, уж нет! Она не доставит ему такой радости. Достаточно он уже насладился ее унижением! Кэролайн встала с пола и презрительно взглянула на Дэвида.
– Хорошо, мне это безразлично, – зло процедила она. – Как-нибудь обойдусь и без драгоценностей.
Уголки губ Дэвида слегка дрогнули.
– Вот это характер, Кэрри! – Он удовлетворенно хлопнул себя по колену. – Рад видеть, что в решительности ты не уступаешь даже почтенной мисс Скарлетт О'Хара. Не удивлюсь, если к завтрашнему утру, ты решишься соорудить себе новый наряд из этих роскошных штор.
В другое время она с удовольствием посмеялась бы вместе с ним над этой шуткой, но только не сейчас.
– Остришь? – В ее голосе прозвучал металл.
– Согласен, что время для острот выбрано, не совсем удачно, – как можно мягче произнес Дэвид, глядя на нее так нежно, как будто она была для него самым близким и дорогим в мире существом. Но Кэролайн не обратила на это никакого внимания. – Так что же все-таки ты собираешься делать?
Правда, а что ей делать? Судорожно пытаясь найти выход из создавшегося положения, Кэролайн подумала о мистере Кендалле, занимающемся ее финансовыми делами в банке, – неизменно опрятном пожилом человеке в небольших очках с золотой оправой. Он всегда был таким вежливым, внимательным к ней…
– Я пойду в банк! – заявила она. – Мой менеджер всегда хорошо относился ко мне, и я легко смогу с ним договориться.
На лице Дэвида появилась презрительная гримаса.
– Сможешь? – спросил он язвительным тоном. – И каким же образом ты этого добьешься, Кэрри? Будешь кокетливо хлопать ресницами, складывать свои пухленькие губки бантиком и страстно вздыхать? А может быть, ты этим не ограничишься? Позволишь ему расстегнуть свою блузку, как позволила это мне? Или ты даже решила зайти с ним подальше, чем со мной, и…
Кэролайн рванулась вперед, собираясь отвесить ему пощечину. На этот раз Дэвид даже не пытался ее остановить. Она вложила в удар всю силу обиды на него, но он и глазом не моргнул. Если бы Кэролайн не была так уверена в том, что он люто ненавидит ее, то могла бы поклясться, что в момент удара увидела в его глазах неподдельное восхищение.
– Не смей больше так со мной разговаривать, Дэвид Редферн! – с достоинством отчеканила она. – Если ты еще попробуешь меня оскорбить, то одной пощечиной дело не закончится! Так и знай!
– Значит, мне удалось задеть тебя за живое.
– Не пытайся увильнуть! Ты серьезно думаешь, что я способна расплатиться с мистером Кендаллом за его услуги своим телом?
– Вовсе я так не думаю, – сердито бросил Дэвид. – Я наговорил тебе много лишнего. Извини.
Боже! Впервые в жизни Дэвид признал, что он не прав! Эта невероятная новость, с одной стороны, ошеломила, а с другой – успокоила ее.
– Знаешь, а ты первый раз в жизни попросил у меня прощения.
– Возможно, потому что я впервые был не прав по отношению к тебе, – буркнул он. – Но речь сейчас идет не об этом. Ты серьезно надеешься получить какой-либо заем без залога? Будь готова к тому, что они потребуют продать этот дом. Они просто обязаны будут поступить так, потому что банк – это банк, а не благотворительное общество, – принялся горячо убеждать ее Дэвид.
Кэролайн, несмотря на всю очевидность ситуации, все же никак не верилось в историю с пропажей драгоценностей, однако сейчас ей пришлось согласиться. Знал ли Дэвид на самом деле о продаже Дереком драгоценностей или же просто догадался об этом?
– Если ты давно был в курсе всех дел, – разочарованно спросила она, – то почему же не предупредил меня?
– Нью-йоркская квартира была продана всего пять недель тому назад, – хмуро ответил он. – Тогда-то я и решил заняться делами твоего супруга.
